Клочками память прорывалась
и в теле болью отзывалась,
такой, что мне порой казалось,
что легче умереть, чем жить.
Сестра в застиранном халате
летала ангелом в палате,
а я, прикованный к кровати,
пока что продолжал служить.
Бежал в атаку с автоматом,
что было сил, ругался матом,
и под разорванным закатом
внезапно обретал покой.
Сестра ко мне склонялась низко,
ее лицо я видел близко,
но мне тогда казалось риском
коснуться ангела рукой.
Струились в ней частички света,
как снегопад в разгаре лета,
а за спиной порхала где-то
моя несчастная душа.
Как будто с телом распростилась
и в мир иной переместилась,
но жизнь во мне еще теплилась,
хотя не стоила гроша…
Как долго это продолжалось
и что во мне за жизнь сражалось?
Но только верю, все держалось,
лишь на любви сестрицы той.
С такими хрупкими плечами,
она бессонными ночами,
заботой, лаской и речами
сумела выиграть тот бой.