Война… Война сурова, и строга.
От мужа больше года нет вестей,
Вцепилась, воя, в сапоги врага,
Крича и плача – пощади детей!
Тот хромовый начищенный сапог…
Он помнил до последнего мгновенья,
И – бабий крик, горящий в поле стог,
И – мать пред душегубом на коленях…
Высок был берег, зелен, свеж и мшист,
Шуршали и шептались камыши…
Вдоль берега всех выстроил фашист –
Здесь бабы, старики и малыши.
Встать приказал. Картаво объявил
Двух пропускать, а в третьего – стрелять,
И – никого фашист не отпустил…
Надрывно, страшно голосила мать…
- Надюша, детка, встань скорей сюда…
За дедом – Саня…я уж после вас…
И – бурой стала темная вода…
Стрелок немецкий выполнил приказ…
Хоть и считать лишь кое-как могла,
Как мертвая – бледна, глуха, нема,
Детишек на прощанье обняла,
И – третьей встала в ряд она сама…
Проходят годы…Но не исцелить
Ни памяти, ни боли, и не слёз…
Сын продолжает в памяти хранить
Ту, что осталась посреди берёз…