Пролог
Поэзия сейчас – не в моде
И быть поэтом – не почет.
И тихо в прошлое уходят
Поэты наши. Их учет
Налажен школьною программой
И утвержден министром-дамой.
Вот их все выучить должны,
А остальные – не нужны.
Но нас немало, тех, кто слышит
Обыденных созвучность слов.
Кто зафиксировать готов
То, чем язык наш русский дышит.
Мы очень разные. Но все же
Душой мы чувствуем и кожей –
Все исправленья пережив
Язык наш все ж велик и жив!
Знакомо мне стихосложенье,
Как способ самовыраженья.
Но как-то, пару лет назад
Мне кто-то с неба вдруг сказал:
«Не нужно «самых честных правил»,
Довольно, чтобы сам с собой
Ты не юлил и не лукавил,
А просто жил с своей судьбой».
Слова великого поэта
Немедленно я здесь признал.
Но в них была и новизна!
И начал я прошедшим летом
Вновь проявлять свой интерес
К тому, что слышалось с небес.
Был труд немалым. И теперь
К нему я открываю дверь.
Глава 1.
– Не надо «самых честных правил»!
Довольно, чтобы сам с собой
Ты не юлил и не лукавил,
А просто жил с своей судьбой.
Так думал парень, мой знакомый
Не первый уж десяток лет,
Шагая от работы – к дому,
Где ждал уже его обед.
Друзья Печорина, Руслана,
Раскольникова, д’Артаньяна,
Ростовых, Мышкина, иных,
А кто-то даже Турбиных,
Вам представляю Женю – друга
С чудной фамилией – Чудской.
Татьяну – Женькину супругу
С судьбою женской непростой.
Он, как и я, корней – рязанских,
Хотя родился здесь, в Москве.
Тому виной – двадцатый век.
Не зря назвали «Партизанской»
Метро на севере Москвы.
Там может быть гуляли вы
Иль развлекались, мой читатель.
Там рядом жил и Женя, кстати.
Отец его служил солдатом,
А, значит, и ремнем, и матом
Он мог воспитывать сынка.
Его тяжелая рука
Не уставала проходиться
По крепким сына ягодицам.
Ведь в отрочестве наш Женек
Был очень шустрый паренек.
И если где-то заваруха,
Ищите Женьку во главе.
Всей прилегающей Москве
Была родной его кликуха.
Но время шло, и Женя – вырос,
И попадаться – перестал.
Отец, естественно, убрал
Ремень свой в шкаф. А в их квартиру
Частенько бегали друзья.
Там некогда бывал и я.
Ведь, накопив ума и силы,
Остался Женька заводилой.
Ну, вот и школа стала – прошлым.
Экзамены и выпускной.
– Ну что, мой мальчик озорной,
Кем хочешь стать ты, мой хороший?
– Пойду, наверно, в институт.
Хотя, с моим-то аттестатом
Меня возьмут, скорей, в солдаты –
Стоять ночами на посту.
Но, мама, мне ведь повезет?
Ведь ты же знаешь, я – удачлив!
И я давно уже – не мальчик,
Что лишь учебники «грызет».
И «грызть» реально – не пришлось,
Ведь поступленье – не сложилось.
Так воспитанье от служивых
В его судьбе отозвалось.
Ведь в школу Женя наш шагал
Не для учебы – пообщаться.
И на уроках он стараться
Большою глупостью считал.
А, раз учиться не хотел,
То знаний – нет, один «пробел».
А, значит, в ведомости – «кол»,
И в институт он не прошел.
И год наш Женя был солдатом,
Но, впрочем, не жалел о том.
Ведь он теперь с своим отцом
Стал наравне, таким же хватом.
Другое дело, что ему
Теперь в солдаты – не хотелось.
Хотелось вверх душой и телом,
Чтоб воздавалось – по уму,
А не по милости сержанта.
Армейских будней ритуал
Он хорошо уже познал.
Там быть вольготно лейтенантом:
Случись какая-то беда,
Его разжаловать – куда?
Но, если делать надо что-то,
То это – для солдат работа.
Ему же – просто надзирать,
Чтоб руки вдруг не замарать.
А как доставят провиант,
Кто первый жрет? Наш лейтенант!
Пора, однако, возвращаться
К судьбе Евгения, назад.
А с армией пока – прощаться,
Да минет нас войны гроза!
Вернувшись в мирные пенаты,
Евгений бросился искать,
Кто может бывшему солдату
Посильную работу дать.
Но чтоб светило повышенье,
Зарплата чтоб не подвела.
Себя ценил ведь наш Евгений!
И скоро очередь дошла
До нашей с ним давнишней дружбы.
Но не помог я ни черта –
Ведь, чтоб его принять на службу,
Я должен был работать там,
А я тогда еще учился.
И Женька тихо отвалился.
Где он тогда нашел работу,
Он не рассказывал. Но что-то
Меня на мысли навело,
Что Жене долго не везло.
И, кстати, получив магистра,
Не стал, конечно, я министром,
Но с Божьей помощью попал
В хорошую большую фирму,
Где я спокойно, тихо, мирно,
Чему учили – применял.
И тут опять возник Евгений,
Его замучила тоска.
И я, не помню уже как,
Не без проблем (и даже трений)
Начальство начал убеждать,
Что Женька будет нам полезен,
Что в трудные дела он влезет,
Их будет ловко разгребать.
Мне возражали, что на всех
И так зарплаты не хватает,
Как снег под солнцем прибыль тает.
Но тут его увидел шеф.
А Женька парень – видный, статный,
Одет, к тому же, аккуратно.
Шеф сразу это разглядел
И в штат зачислить повелел.
Шеф знал ведь, что его супруга
По сердцу ищет себе друга,
Раз волей он своей монаршей
Досуг проводит с секретаршей.
Ведь шеф ни в чем не знал наш меры.
Еще бы! Дивную карьеру
Когда-то сделал его брат.
И стал он сказочно богат.
А чтобы братик не ворчал,
Его на фирме боссом сделал.
Чтоб за делами приглядел он
И занят был, а не скучал.
И, понимая, что не снимут,
Наш шеф на замов все свалил.
А сам – все уголки Земли
Объехал, не стыдясь интима
С своею Светой-секретаршей.
Она умела угодить
Ему, хоть был он вдвое старше.
Умела шефа удивить
Движеньем, словом, позой, лаской,
Тем, чем законная жена
Обычно удивлять должна,
Но даже не пыталась. Сказка
Семейной жизни изначально
Для шефа выдалась печальной,
Поскольку брак был – по расчету.
И шеф рассматривал работу
Как место, где всегда найдет
Готовых к отношеньям женщин.
А та, с которою обвенчан,
С ним рядом просто пусть живет.
Вот в диспозицию какую
Наш Женька с ходу залетел,
Не понимая, чем рискует,
Ведь он – карьеры лишь хотел.
И Женя быструю карьеру
На фирме сделал. Весь в поту
Он сделки делал – на лету,
В запале дел не зная меры.
Для Женьки было не вопрос
Сидеть на фирме в воскресенье,
Коль дельным было предложенье.
И капитал у фирмы – рос.
Шеф оценил его работу,
И замом сделал через год.
Хотя наш офисный народ
Подозревал: не чисто что-то.
Но шеф, свой план реализуя,
Его ни с кем не обсуждал.
И, в Женьке нужный тип почуяв,
Год целый – просто тихо ждал.
Вот, наконец-то, замом сделав,
Спокойно отошел от дел он,
До дел всех Женю допустив.
И тут приспел корпоратив.