Из пустынных низин прилетает хамсин.
Он приносит шершавый, горячий песок.
На морском берегу увядает жасмин,
Опадает на землю сухой лепесток.
А на камне сидит иноземный солдат,
Желто-серая пыль на его сапоге.
В офицерском стакане кристаллики льда.
За спиною руины – Тунис, Карфаген.
Камни – белые кости чудовищных змей.
Ветер их обглодал… Здесь когда-то я жил,
Когда в порт корабли присылал Птолемей,
Когда римский орел над пожаром кружил.
Вспоминаю расселины гор Аппалач.
Были ночи белы в городишке Пелым.
А в далеком Китае свирепый палач
Острозубой пилой мне башку отпилил.
В мегатерия дротик я метко метал.
Я сгибался под тяжестью рабских цепей.
И в Канесе я плавил чудесный металл.
Я водил караваны персидских царей.
Тьма веков за спиной, позади – бури лет.
Сколько прожито жизней и все – еще те!
На скале барельеф, на челе бурелет.
И убитый герой на спартанском щите.
Я в соленой Солуни жестоко распят,
Но неверным с креста возглашал: «Бог един!»
Довелось мне в салуне под стойкою спать,
Я рукой капитанской по карте водил.
Мое тело в Мадриде предали костру,
А в Италии был я потешный паяц.
По мятежной реке плыл карателей струг.
И на мачте болтался повешенный я.
Был индейский я жрец и гвинейский колдун,
В Византии – епископ, на Ганге – брахман.
В Иудее - раввин, на Таймыре - шаман.
Средь моих земляков сам великий Колумб.
Я лечу на коне по сарматским степям,
Я проклятый суглинок сохою пашу.
Я строчу перевод к басурманским стихам,
Я в сраженьи пленю вместе с войском пашу.
На просторах Атлантики хмурый декабрь,
Моя жалкая шхуна - ничто против волн.
Меня в тучах несет «Гинденбург», дирижабль,
Чье громадное тело взорвется вот-вот.
Караваны в песках, в океане суда…
Перед мысленным взором чреда миражей.
И полярные льды, и Цейлон, и Судан.
Посвист пуль и удары кремневых ножей.
За моею спиной догорает редут.
Я законченный вид придаю полотну.
Саблезубы ревут, мастодонты бредут.
И один, непременно, в мою западню.
Я в камзоле, в хитоне и в шкурах зверей,
Пожиратель людей, собиратель плодов.
Я – погибший атлант, я же – гиперборей,
Чья Отчизна укрыта под панцирем льдов.
А теперь я сижу на приморском песке,
Мимо судно скользит в направленьи норд-вест.
Я герой и злодей, донжуан и аскет.
Сколько жизней еще суждено мне, бог весть.