У последней черты листопада
Голым веткам, пронзившим лазурь
Я прочту: — умоляю, не надо
Самоварную вкалывать дурь.
Самопальное золото клёнов
Батогами надежды топтать.
Башмаками наивных влюблённых
С поднебесья в полесье сигать.
В край, где каждой Алисе Олеся
Фору даст в зеркалах у болот.
Расплетёт косу русую песня
И вокруг облаков обовьёт.
И заплачет душа у осоки,
На осине в рукав бирюзы:
Мы без платья с тобой одиноки,
Без болотной ночнушки слезы.
Ночь в шифоновой бродит сорочке,
Искушая сосцами светил
В каждом сердце нора одиночки,
В голове — без руля и ветрил
Гордый ум. Тишина, - листопаду
Всё равно, кем мы станем в аду.
Свёрла мыслей рассвета помаду
Стёрли осами в грустном саду.
Опадают кленовые лапки
На пушистое ложе в траву.
Я забыл одеть белые тапки,
Босый пО небу к Богу плыву.
На паучьей кровати светило,
Бисер блещущих заревом рос.
Над полесьем встаёт, как горилла
Партизанская тень в полный рост.
Дятел тащит патроны, бревнуя
Шкуру сотканной светом сосны
К листопаду, - личинка бастует
В буратиновом клюве луны.
Я люблю это тихое время.
И оно меня любит, мы — кви
ты, — цветы, я — небесное семя,
Тишина, - не рыдай, не зови.
Всё прийдёт, а прошедшее схлынет
Листопадной волной при луне.
Так похожей на жёлтую дыню
На моём розоватом окне.