Жил да был султан османский,
Главный враг он христианский.
Наречен, как Сулейман,
Очень чтил святой Коран.
Прозвищ было целых два.
Европейцы, чьи права
Им нарушены не раз,
Целовали ему руки,
Испытав позора муки.
Ненавистен всем тиран,
Что кочует, как цыган,
И гуляет по Европе
Без проблем в голеностопе.
Назван был Великолепным
За размах и апогей.
Внешне был он благолепным.
Бдил на страже рубежей.
Дома слыл же Справедливым,
был с народом он учтивым.
И с благим он намереньем,
В незаметном облаченьи
свой вершил султанский суд.
Съев на этом соли пуд.
А теперь о жизни частной:
И прекрасной, и ужасной,
Яркой, сложной, бурной, страстной,
Одним словом- очень разной.
Довела СС «услада»
До морального распада.
Ох, детишек до хрена(!)-
Непомерная цена
За платки и муххибизм,
И здоровый организм.
Лучше б этот самый хрен,
(Что принес всем царский ген),
Сам отгрыз и сладко спал,
Иль Коран всю ночь читал.
И не лезли бы глаза,
Как у старого козла,
Прямиком на лоб с орбит
От намёка на визит
Муси – старшего заде,
Что заехал по нужде.
Тот не ведал, лев-то – в гоне)
(За девчонками в погоне).
Ошалел от брачных игр
Юной девки дряхлый тигр.
И попав он под раздачу,
Понял, что в ему в придачу
К глупой матери — отец,
Альфа тот еще самец.
И гремит в сей час талантом
Быть на ложе секс-гигантом –
Интересная потеха,
Правда, детям не до смеха.
Падишаха съела похоть,
Он изгрыз последний ноготь
От досады, что женат,
Ведь услада – не разврат.
Чем-то ж надо унять зуд,
А сие есть тяжкий труд –
Гладить девкам животы
И стонать от красоты.
Чуть попозже будет злость
Что казнить сынов пришлось.
На семью один лишь трон,
Много только похорон.
Чрез века из ада глас
Жмет слезу из старых глаз.
И Гюльфем СС любил,
Пробил час и удавил.
Ну, какой с султана спрос
Очень трудный сей вопрос:
Про любовь, детей и власть,
Ночью ж балом правит только страсть.
Пил бы царь на ужин бром,
Не смотрели б щас дурдом.
Потом Назенинка родит сына
Родит сына Вазелинка,
Нарекут его Селимкой,
Это ж он получит визу
И на царство и Манису.
Прочно скрытою за дверью,
И по общему поверью,
Кто подсматривает в щелку,
И болтает без умолку,
Тот рискует быть без глаза,
Без восторга, без экстаза.
Приходя домой с работы,
Сулейман наш весь в делах
Как у всех – друзья, заботы,
Дети, женские щедроты,
Падишах ведь не монах.
Что Хюррем стара, как мир,
Сулейман же, как сатир,
Помнит только про разврат,
Хоть лет 20,как женат.
А значит все ж развал ОИ
Ищи в развалинах любви
И узаконенном разврате
(уж слишком много девок в штате)
А значит много алиментов
То есть количества процентов,
Что съели детки и гарем,
Ведь кушать хочется-то всем.
С Россией тож попутал нечистый,
И прежний образ мускулистый
Теперь убрался за Босфор,
Где про величье мелют вздор.
Necz