Обещание
Ты не узнаешь. Только прикоснёшься.
И друг уйдёт, тебя назвавший братом.
Но обещал он, что и ты проснёшься.
Из сердца вынешь ядовитый атом.
И речь твоя тогда тебя обнимет.
Ты будешь всюду, светел в каждом взгляде.
Ты будешь с теми, кто ушёл, но с ними
Ты будешь здесь, в листах своей тетради.
Ах, сукин сын, как хитро всё устроил!
Сказал вдогонку, что ещё напишет.
Что соберёмся — может, даже, трое.
Что нужно рому и не надо пищи.
Под простака косишь, а сколько чуешь.
И где гуляешь ночью, северянин...
День выше крыш стоит, но это всуе.
Уходят спать дворовые дворяне.
Воля
Я доверяю мир живущим.
Всего не сделаешь и ладно.
А жизнь становится всё гуще.
И пахнет не совсем, как ладан.
Всё, что короче, то яснее.
Оставим доводы агентам.
Биограф студии Диснея
Другие выделит моменты.
Но мы-то знаем, где порылась
Собака совести. И всё же
Имеем честь расправить крылья.
И всыпать совести по роже.
Мы ощущаем эти оси,
Которые вращают небо.
И вкус, которого не просишь.
Возница траурного кеба
Везёт туда, куда не скажешь.
И не захочешь, а поедешь.
А сел к нему в ажиотаже.
По ходу пьесы и в беседе.
Не нашей волей. Волей божьей
Всему управиться порядку.
Но мы-то — были. Были тоже.
Свою перекопали грядку.
Гадание на оперных билетах
Сказала цыганка: бросаешь на гроб
Свой рупь, как душа, одинокий.
Добавь и второй — нагадаю любовь
Любому тебе, златоокий.
А я улыбнулся старухе в мехах,
В которых блестят диаманты:
А больше-то нет. Остальное в стихах.
И мне улыбнулись атланты.
И дама пошла, как изрядный баркас,
Гружёный лихими делами.
Её постоянно встречаешь у касс
За ловкой работой с телами.
Владислав
С раскладушкой выйду на балкон.
Вынесу во двор я раскладушку.
Пошепчи мне, милая, на ушко
Что теперь тут требует Закон.
Чем и кем отмерен каждый срок.
Кто кому клянётся, кто поверит.
Что за шум вдали? Тяжёлый рок?
Или просто кто-то хлопнул дверью.
Или только выстрелил в висок.
К удивлению здешнего ума
Рифмы эффективней категорий.
Но хлебнёшь и с ними пива с горем.
Ты всегда всё пробуешь сама.
И моей стряпни отведай, слава.
Так зовёшься, кажется, молва?
Обнимаешь нежно, как облава,
Лава, грива старенького льва.
Тот еврей, кто исполняет ноты.
Что за магазин, где их берут.
Ледяного кружечка компота —
Сердце лета, градусника ртуть.
Это ж надо — умереть, как в школу.
А мечтать дожить до февраля.
Мы вот так мечтали пепси-колу...
Нет её. Всё россказни враля.
Все твои костюмы-псевдонимы
Раздадут знакомым и родным.
Остаётся подлинное имя.
В небеса уходит синий дым.
Космическое
Не говори: ушёл во тьму.
Рванул на свет. И — растворился.
И всё равно теперь ему,
Когда и как он воплотился.
Нет, я не помешал писать.
А показался старшим братом.
Зудела жалости оса.
Полгода не вернёшь обратно.
Как для меня — он пал в бою.
И знал, что скоро будет скоро.
Его противник, Кот-Баюн,
Устроился работать в скорой.
И — кто кого перепоёт.
Ничья к полуночи — победа.
А кто из нас лекарств не пьёт.
И кто вслепую не отведал
Пилюлю музыки немой.
Не окунался в воздух полый.
За кем не приходил конвой,
Не отводил страдальца в школу.
Свобода длинных перемен.
И лета воля, и каникул.
Сперматозоид-рокетмен
Уже наметил свой фолликул.
На многоразовой душе
Летая к Духу и на Землю,
Ты взял смертельное туше,
Повторов больше не приемля.
Всё сделать за единый раз.
И дальше — к Богу. Без возврата.
Такого многогрешный аз
И ждал от названного брата.
Поговорили. По чуть-чуть.
Как флягу пригубили жаждой.
Сестре спасибо. И врачу.
Но в этот путь уходит каждый.
Станция
На плацкартной жёсткой койке,
Ноги нищенски поджав,
Со святыми упокой-ка
Сына сумрачных держав.
Маневровый тепловозик
Всё старается, пыхтит.
Раскраснелся на морозе,
Телогрейку снял пиит.
И звенят стаканы с чаем
Глухо, плещутся с краёв,
И гляди, гляди — встречают,
В самом первом из раёв...
Босиком
Тому, которому дано,
Вино с осадком подаётся.
И управляющий смеётся
На оговорке «да!», но — «но...».
Ни сиротинки, ни вдовы.
Отец — давно. Осталась мама.
От стран Христа и до ислама
Таких лишают головы.
В искусстве старых гильотин
Важны особые корзины.
Вы с кем-то вместе? Вы один?
Бежали гордые грузины...
А мой товарищ не бежал.
И демон отпустил верёвку.
Палач, спасибо за сноровку.
И что каркас не дребезжал.
Как то игольное ушко,
Душе оставлен контур слова.
Она не воплотится снова
В лягушки сытое брюшко.
Пойдёт, красотка, босиком
По пляжу винного осадка.
И ей не скажешь «спите сладко».
Она уходит далеко.