цикады устроили концерт
с четырьмя приглашенными,
поленья трещат, как после битвы
пулеметная лента,
что из последних сил
вырывается слезами
свинцовыми
из-за того, что кончается бой
под названием лето.
сгущаются тучи,
и звёзды сбросились с неба,
не выдержав боли
за наши тревоги
в путешествии к ним,
мы свои мечты в кандалах
сослали сами
на Эльбу,
не завоевав ничего,
кроме рано
надорванных спин.
теперь холодный ветер
сменяет наш теплый Гольфстрим,
как раньше не будет
— и с этой ношей сквозь ночи
мы теряемся во сне,
будто путники горных вершин,
которым от лавины
никто уже
не сможет
помочь.
не слышат нас спасатели,
с кем мы вместе в череде вечеров,
меняясь улыбками, песнями
и бесконечными клятвами,
боролись за дружбу,
и, отбиваясь от армий комаров,
согревались мыслями,
что мы всё
еще рядом.
сейчас же затоплены
все наши дворцы и фрегаты,
на подошве не осталось
следов от космической пыли,
мы не заметили,
как стали другими,
на прошлом распятыми.
когда же в нас кончилось лето?
и как мы его отпустили?
наши ноги увязли в тине,
а после в болотистой глине,
наши спутники разбились,
не долетев полпути до орбиты.
сколько же раз ещё
мы обратим себя сами в руины
в попытке перекроить то,
что годами подшито?
и сколько ещё нам придётся
терпеть меж рёбрами прыть,
сколько раз уходить из дома
и царапать колёсами рельсы,
чтобы понять:
никуда не нужно
убегать,
улетать
или плыть,
если твой главный враг
— это твоё же сердце.
и будем дальше мы бороздами
его глубокими крыть,
терять будем близких
под повально опавшими листьями,
пока не поймём,
что не лето кончается,
а рвётся та самая нить,
что делала нас
настоящими
добрыми
и искренними.
но, к счастью,
не все страницы
нашей жизни исписаны,
не пустуют пороховницы
и в хлеве хватает зерна,
нас ещё ждут океаны, озёра,
и поля рисовые,
а в телефонном списке
еще значатся чьи-то имена.
мы ещё можем проснуться
хмурым утром с улыбкой,
даже если осень взбунтует
и ливнем обнимет крыши,
дирижёр в душе еще разбудит
уставшую скрипку,
и мы оркестр её сквозь
вопли молний услышим.
будет эхо лета петь песни
нам воздухом в лёгкие,
будут стропы дружбы держаться
против встречного ветра,
будут объятия без шипов внутри,
и самыми тёплыми
окажутся минуты
с родным для нас человеком.
и канут в лету обиды
на погоду и не то время года,
исчезнут упрёки, что били,
как в Древнем Риме праща,
и даже когда на прощание
нас в шею ужалит овод,
мы и его научимся за это
прощать.
а пока ослабшие листья
хрустящей
осыпаются медью
на поле боя, где поленья белеют
от мгновений рассвета,
в окопах остаются сражаться
все те же
вечные дети,
в сердце которых
навсегда
беспечное
лето.