Долго на море смотрю и не смею
взор отвести от волнения, где
выгнув изящно красивую шею
белая лебедь плывёт по воде.
В утреннем неугасающим свете,
сотканном из золотистых лучей,
напоминая прекрасную леди,
леди любви бесконечной моей.
Как же я рад, моя белая леди,
ты будто ангел небесный во сне,
непостижимо, сквозь времени сети
белою птицей явилась ко мне.
Кто бы отважился только на это?
Ты же как будто в отеческий дом
в память вошла, чтобы сердце поэта
трогать и греть белоснежным крылом.
Как мне приятны касания эти.
Трогай и грей, не боясь ничего.
Сердцу в разлуке, любимая леди,
так не хватало тепла твоего.
Значит на это есть Божия милость
леди любви целой жизни моей,
если внезапно опять появилась
белая птица бескрайних морей.
Но улетай ты, а под облаками,
где растворится прощальная песнь,
нежно качни на прощанье крылами,
чтобы я знал, что ты всё-таки есть.
Кизляр.