Она лежала без эмоций, валялась с севера на юг, ее отструганное тело, тепло мужских забыло рук.
Давно на ней облезла краска, открылась трещин череда, и никакой уже рубанок на ней не встанет никогда.
Она взращенная любовью, лежит негнущейся доской, он от нее лишь весь в занозах, была ведь раньше не сухой.
Он отодрал ее со скрипом, она стройна была как ель, и несомненно половая, в ней возбуждала в центре щель.
(В полу сменил доску неспешно..., успешно)