Где то, чего я никода невижу?
Но от него теплеет в животе.
и то, что мной опять упрямо движет
и приближает к каверзной черте.
Закатная зарница, угасая.
тревожит и дает себя поймать,
пока стоишь растерянно босая,
пока не позовет из дому мать.
Пока еще огнем взлетает эхо
летучих разговоров по ночам,
причины плача и конечно смеха,
приятно было злить и уличать...
Крадется холод, боже мой, все ближе
конец сезона, хризантем отмерен срок -
уйти отсюда или из Парижа,
не важен день и час, когда замрет сурок.
А сверху, ворох листьев наметая,
закроет ветер выходы из нор,
настанет тишина. Малейший звук растает,
лишь осени смиренье и укор.
О чем, о чем мечтание пустое
забвенье тех, кого забыть пара,
последние лучи терять не стоит,
последнее тепло, последняя игра.