Осёл был упрямцем, и в этом беда,
Не слушал он слов – ни туда, ни сюда,
Ни доводов веских, простых предложений,
И не принимал никаких упрощений.
Он был убежден: всё мы видим не так,
Кто не понимает – тот просто дурак,
И истина скрыта от нас глубоко,
Добраться туда, скажем так, нелегко.
Осёл думал так: если странами правят,
То кто-то правителями управляет:
Сказать заставляет и делать велит
Лишь то, что указано и надлежит.
Причем, не имея иных доказательств,
Осёл говорил, что есть ряд обязательств,
И то, что не писаны нынче законы,
Лишь пляшут под чью-то дуду миллионы.
Ну что тут поделать? Осёл ведь упрям,
И, значит, настолько уверен и прям,
Что доводов чьих-то он слушать не станет,
И кто с ним заспорит – в момент перестанет.
Но кто управитель? И в этом вопрос.
Банкиры, пришельцы... Увы, невсерьёз...
Но мысли Осла этим не потревожишь,
А домыслы к делу, увы, не приложишь.
Ну что тут сказать: в мире много умов...
Но много упрямых, как сотня ослов!
А конспирология тем и вредна,
Что многих в ослов превращает она!