После писем конверты раскрытые, непрочитанные изнутри
Норы в лесах покинутые
А были ли письма?
Свет остается снаружи
Этот маяк лишен кораблей и скитальцев
Строчек наклон неразборчив, направление ветра неточно
Пишут деревья верхушками крон письма Лете
Их стирает вода, дно подошв вытекает
Солнце стоит древесины внутри, неизвестен
Ему ни восход, ни зенит свой, но есть постоянство заката
Шерстью лицо обрастает, к листве ближе кожа такая
Падает сверху кора, дупло расширяя ночное
Сгусток написанных слов, им язык мокнет темный
Их распутать нельзя, но ясен оборванный череп
Ствол чернил, пути не имеющий гаснет
Этот ветер смеется, черты лиц секунды короче, их полдень пронырлив
Прячет зренье в бинокль
Подпоясанный горлом льет плечи
Этот голос осядет, он из пыли кристаллы растит
Лепит вены из крошек в кармане
Полустанки без рук остаются в ночах, подземелья шагают
Утро снятых голов наизнанку полнее
Чем стакан, молоком окруженный, в который
Не войти молоку. Он уходит
Нищетой сытый поезд, в котором несется стремянка
Чтобы вишню собрать врассыпную, опрокинуть бутылку
Гольфы снова увидеть, молчащий звонок наблюденья
Рваных писем конверты и новый фасон убыванья