Горит на площади, дымится чей-то труп.
И преподобный, словно радиоведущий
Под похоронный марш всех призывает вдруг
Узреть явление сие, как знак перед грядущим.
И вот уже вокруг него расставлены скамьи.
И кто-то продаёт бинокли, словно в театре.
Мы странно в этом представлении стоим
И странно всё вокруг и неприятно.
Но я уже одета в траурный костюм,
А спутник мой закрылся чёрной шляпой.
Он шепчет мне, я слышу смех сквозь шум
И я смеюсь, весельем скована, объята
Каким-то ведминским злорадством.
И нам уже не хочется уйти.
Так почему бы не остаться?
А мертвяка тем временем обкладывают чем-то,
И новый запах тянется от смерти,
И сладок он, как яд, насыпанный в вино.
И вот уж все равно на странное явление.
Дурманит и смешит такое развлечение.
Но мы уходим прочь, не досмотрев,
Как сгинет человек, до тла истлев.