История СССР. Том 2. 1941-1945 гг.
ГЛАВА 48. ОСВОБОЖДЕНИЕ КРАКОВА
Здесь я о Кракове скажу,
и только правду расскажу,
o разрушеньях мысль сложу.
Поэт не может лгать, ведь мысли
витают в поэтической той Выси,
все мысли – словно на виду,
и лгать совсем я не могу,
как лгут сегодня те «лишенцы»,
кто Родину, отчасти, продают
уже лишь тем, что просто лгут.
Перевирая все истоки,
замысловатые притоки
всей информации лишь ждут,
что новые историки придут,
и вверх ногами всё перевернут.
Но знайте, люди, что есть кнут,
в высокой Выси берегут
и свято чтут героев и всю правду
o каждом мизерном мгновеньи тут,
и всю правдивую историю там чтут.
Итак, я углубляюсь тут,
чтоб рассказать, как свято чтут
историю о Кракове немецком
и польском. Оккупацией гнетут
те годы, где война сметала
все города той Польши. Снова жгут
мне сердце вспоминания о славе
солдат советских, что туда придут.
Чтоб понимать, что было тут,
мы вспомним самое начало,
где Мировой войны причалом
стал Краков – главный немцев друг.
Война Вторая Мировая
не пожалела города –
Варшава, Познань, Белосток
были разрушены дотла.
А почему же Краков выжил?
И почему же смог он уцелеть?
А потому, что Третий Рейх
хотел к себе его привлечь.
Краков – то крупный город Польши,
лежит на стыке двух районов –
крупнейший узел немцев обороны,
по Вислы берегам он расположен,
и очень уж прекрасно сложен:
невероятной красоты дома,
промышленность, что не дурна весьма,
а посему использовать пора
инфраструктуру польскую. Когда
лишь начиналась та война
Вторая Мировая первого числа,
то Краков ведь без боя сдался
уже шестого сентября
тем немцам, что вошли туда
в тридцать девятом. И не зря –
расчёт был абсолютно верным –
тот, кто позволит себе первым
лояльность немцам показать,
тот будет в мире процветать.
Шесть дней спустя объявлен Краков
столицей новой единицы
вошедших территорий в Третий Рейх,
без неминуемых потерь,
и немцы в нём открыли дверь,
назвав восточным Нюрнбергом.
Генерал-губернаторства та дверь,
той единицы административно-территориальной,
планировалось, что уже не тайно,
вполне официально закрепить.
Хотели немцы корни подкрепить
германские, как будто город Краков
старинным городом немецким может быть,
а потому должны его любить
и развивать инфраструктуру,
и посему любую конъюнктуру
в промышленности города крепить.
И всё ж режим немецкой оккупации
не очень отличался в Кракове
от всех других в той Польше городов –
всё то же истребление евреев,
и то порабощение умов,
что вермахт нёс для всех голов.
Всех жителей стараясь онемечить,
закрыли школы высшие тогда,
преподавателей, элиту отправляли
в специально созданные концлагеря.
Поляки же имели право
школу начальную лишь посещать,
со столь ограниченной программой,
предметы все – не изучать.
И всё ж приходится признать,
что Краков мог и больше пострадать,
и, тем не менее, в нём жители ходили
в одежде кожаной, зимой носили
ботинки добрые да шубы на меху,
всем остальным то не понятно никому.
Однажды житель Львова в Краков въехал
уже почти в конце войны,
и был ужасно удивлён он –
как будто не было войны:
сверкающие светом окна,
нетронутые мостовые и, увы,
сравненья с Львовом нет и речи,
с другой планеты все они.
Как Краков был и до войны,
так и остался. Но грозы
на Краков надвигалась туча,
когда советские умы
там в наступление пошли.
Как многие историки слагали,
что Краков немцы не считали
необходимостью взрывать –
не правы были те. Сжигать –
был Гитлера приказ для немцев,
в любом том городе, хоть даже и немецком,
когда придётся отступать,
и Краков в том не отличался, взять
хоть ту Варшаву, всю советскую державу,
где вермахт, отступая, разрушал
и все селения сжигал.
И генералы вермахта уж понимали
в сорок четвёртом том году,
что проиграли ту войну,
и будущее Рейха понимали,
лишь единицы верили в войну.
А потому, им Краков был не нужен,
минировали всё те на ходу,
когда почувствовали ту грозу.
А та гроза была, как вихрь,
стремительной была она,
ведь продвигались войска
советские по 30 километров
за сутки, силы вермахта тогда
лишь только оставляли города.
И Краков в том не исключенье,
должен быть взорван этот град,
отбрось, читатель, все сомненья,
поверив в ложь, не будешь рад.
И планов тех осуществленье
сорвал советский спецотряд,
разведчиков работа завершила
той подготовки взрыва маскарад.
Их было трое. Тот десант
заброшен был в районе Рыбна,
села под Краковом, обидно,
но группы командир был схвачен,
в гестапо был отправлен, и, казалось,
что судьбы их предрешены.
Но всё ж они тогда смогли
заданье выполнить, поскольку
разведчику там удалось бежать.
Казалось, вовсе не понять,
как удалось ему бежать,
но русский воин – то загадка,
и немцам не дано то разгадать.
Михайлов звали капитана,
то было прозвище, оно
умышленно было дано,
чтоб истинное имя скрыть.
Тогда пришлось ему забыть,
и как зовут, и где родился,
чтобы разведчик там внедрился,
легенду сочиняли тут.
На самом деле же его зовут
Евгений Березняк. Пусть лгут
те нерадивые потомки,
что будто бы и не было такого тут!
За ложь ту к стенке не припрут,
но в Выси ложь эту зачтут,
когда придёт пора прощаться
со лживым смыслом жизни тут.
Он был, Евгений, он – герой,
не побоялся доли он такой,
и жизнью рисковал, порой,
чтоб выполнить свой долг святой.
В той группе девушка была,
что имя Ольга назвала,
и выполняла то заданье,
и вычисляли расстоянье
между объектами, и местность выясняли,
где главный кабель должен проходить.
О том, что кабель немцы заложить
хотели в сети канализационной,
смогли разведчикам там сообщить
работники сети водопроводной.
Осведомителя им удалось внедрить
в штабное окруженье немцев,
который сообщил о планах иноземцев
минировать весь Краков, чтоб убить.
Хотели Краков превратить
в город-могилу, город-западню,
чтоб население сгубить
и армии советскую броню.
Все здания особо прочной кладки
минировали, крепостные стены,
мосты, казармы и коммуникации,
прокладывали кабель, где могли.
Угрозу взрыва те несли
безценным памятникам архитектуры
и предприятиям инфраструктуры:
костёл Девы Марии, Башня ратуши,
и резиденция всех польских королей
попали в список всех быстрей.
И тут, как оперное «соло»
вступил в игру наш верный «Голос»,
так звалась группа тех героев
разведчиков, которых было трое.
Словно в захваченной той Трое,
пред главным безудержным боем,
разведчики те передали сведенья,
где главный кабель проходил.
Советские сапёры, вмиг сообразив,
траншеи вскрыли, перерезав
тот кабель в нескольких местах.
А фронт шёл на больших парах,
неся фашистам только крах,
застигнув их почти врасплох,
устроив в городе переполох.
Не верьте тем, кто говорят,
что Краков не был резко взят,
что немцы методично вывозили
все ценности и даже главный стяг.
Они стремглав тот город покидали.
Когда получен был приказ,
включить там ток, чтоб весь фугас
взорвал бы город по команде «фас» –
то не увидел немцев глаз.
Взорвались лишь отдельные объекты,
весь план их рухнул на глазах,
лишь только пыль, да пепла прах
летел на немцев сапогах.
Те удирали так, что аж сверкали пятки,
и, перестав играть с фашистом в прятки,
советский фронт под руководством Конева
разбил под Краковом их в пух и прах.
Та операция с названьем «Голос»
продлилась 156 дней,
за это время в Центр было передано
150 радиограмм с их данными, важней
которых не было для всех людей,
и тех, кто жили в городе немецком,
и польском том оплоте королей,
и Красной Армии, что стала всех сильней.
Битва за Краков выиграна
благодаря лишь мужеству людей,
которые сражались каждый
в своём строю судьбы идей.
И маршал Конев был героем,
и Березняк, их не было лишь двое,
каждый солдат внёс лепту так,
как сердце говорило в такт.
Немного отклонюсь здесь я. Итак,
герой тот Женя Березняк
Победы День увидел в Дрездене,
палил из автоматов в такт,
не ведая, что дальше – мрак.
Буквально через месяц был он сослан
в лагерь проверочный при том НКВД,
который не дремал нигде.
В отчёте о своих же действиях,
он сам упомянул о том,
что схвачен немцами был, в том
не знал никто, что он был схвачен,
Он мог бы умолчать о том.
но он был с совестью бойцом,
и правду всю открыл потом.
Но не поверили ему. С большим трудом
он известил о всём о том
начальника той разведшколы,
где он готовился. И после
он вышел всё ж из заключенья,
но не закончились мученья,
он долго был «под колпаком»,
аж до 1953 года. Лишь потом
он был оправдан, награждён,
и вновь увидел Краков он….
*****
А фронт своим шёл чередом,
всё дальше продвигался он,
он шёл в Берлин уж напролом,
чтоб завершить войны урон
и новый строй построить в нём.