История СССР. Том 2. 1941-1945 гг.
ГЛАВА 37. КОНЦЛАГЕРЯ ТРЕТЬЕГО РЕЙХА
Германия, двадцатый век,
нацистский окрик знали все,
империя нацизма процветала,
чем далее мечту осуществляла,
тем больше методов борьбы к ней прилагала,
где главный метод немцев – их концлагеря,
что создавало государство повсеместно,
чтобы бороться с неугодными и лестно
режим нацистский прославлять.
Я расскажу вам с самого начала,
чтобы сознанье понимало
какое зло в себе несли
концлагеря немецкой той мечты.
Система их концлагерей возникла
в начале тридцать третьего, они
сначала были исправительными, трудовыми,
использовались с целями простыми,
чтоб изолировать противников режима,
и оппозицию их к минимуму свести.
Вначале подвергаемые аресту
могли быть освобождены,
но постепенно укрепилось
могущество нацистской той тюрьмы.
Уже в конце тридцать седьмого
в концлагеря нацистов стали направлять
всех уголовников и асоциальных элементов,
бродяг и пьяниц, и, увы, моментов
всё больше стало проявлять,
чтобы в концлагеря евреев всех сажать.
Вначале ранние концлагеря их
всё ж не имели той единственной структуры,
но постепенно совершенствование конъюнктуры,
их привело к тому, чтобы концлагеря
все стали крупными тогда.
Все малые концлагеря закрылись,
а крупные лишь укрепились,
и стала ведать их структурой
Инспекция концентрационных лагерей,
которая сверстала всю структуру
в единую систему тех Зверей.
Инспектором концентрационных лагерей
был Эйке Теодор, который
был комендантом лагеря «Дахау»,
и был там главным Зверем всех Зверей.
Это ведь он ввёл «распорядок лагерей»,
который, с незначительными отклонениями,
распространён был в зоне всех концлагерей,
и сохранился до тридцать девятого,
когда систему их усовершенствовали до сорок пятого,
в конвейер смерти превратив.
Концлагеря Германии все охраняли
отряды «Мёртвая голова»,
охрану лагеря те так осуществляли –
уму не постижимо, проще говоря.
Собаки злые и солдаты из СС,
колючая проволока опутывала всех,
бараки не отапливаемые, нары,
и дети малые, что стали стары
мгновенно, лишь попав сюда,
где смерть бродила средь рядов,
кося поперемешку всех: бойцов,
евреев и военнопленных,
цыган, из таборов плененных,
поляков, русских, украинцев,
татар, узбеков и лезгинцев,
смерть не щадила никого
в сопровождении его –
немецкого фашиста с автоматом,
который выше был всего.
Всё то укоренилось. В Третьем Рейхе
число всех заключённых в лагерях
всё увеличивалось и в конвейере смерти
теперь витал лишь только страх.
Из гетто и тюрьмы гестапо
переводили заключённых в лагеря,
чтоб попадали люди в лапы
Зверей, что мучили тогда,
считая себя Богом на Земле,
стремящимся к единственной звезде.
Лагерь «Дахау» создан был одним из первых,
сначала он перевоспитывал людей,
стал первым опытным он полигоном
для тех зарвавшихся Зверей.
Здесь отрабатывалась та система наказаний,
которую не видывал весь мир,
здесь смерть устраивала пир
на опытах людских, словно вампир,
где, словно, пили немцы кровь тех заключённых,
и к смерти ни за что приговорённых.
Сначала, до начала Мировой войны
в «Дахау» содержались люди,
что, якобы, лишь загрязняли немцев расу,
и не принадлежали к немцев классу –
противники нацистского режима,
психически больные, проститутки,
ну, а потом, под вермахта нажимом,
там стали проводить эксперименты
над заключёнными, и даже экскременты
шли в ход на опытах людских.
В «Дахау» часто приезжал сам Гиммлер
и много высокопоставленных нацистов,
чтобы с инспекцией те опыты сверять
и результаты проверять.
А целью тех экспериментов было –
возможность человеческого тела
иль холод дикий пропускать,
или температуру тела поднимать,
или давленья перепады принимать,
иль капсулы с их ядом проверять.
Эксперименты с малярией,
эксперименты, что с гипотермией,
эксперименты, что с горчичным газом,
с морской водой и с сульфаниламидом –
фашисты изощрялись, словно гидом
по человеческому телу проходя,
эксперименты проводили для себя,
чтоб нация немецкая лишь крепла,
культура тела, чтоб великолепно
формировалась опытам благодаря,
используя всё лучшее лишь для себя.
Я думала, вам не рассказывать всё то,
о чём я только что упомянула,
но поняла – чтоб не уснула
израненная русская душа,
чтоб знали все потомки, что тогда
фашисты с нами вытворяли,
я расскажу вам всё, чтоб вы всё знали,
что вынесла тогда душа,
что в тех концлагерях была.
Эксперименты с близнецами.
Проект «ТЕРМИНИ», немцев суть –
экспериментом подтолкнуть
науку в сфере анатомии
к большим прорывам, чтобы путь
открыть генетике фашистской,
которая, казалось, близко
подобралась к вершинам мирозданья,
лишь не хватало чутку пониманья.
Эксперименты с близнецами
фашисты стали проводить,
чтоб обнаружить схожесть иль различия
в генетике детей из близнецов,
чтоб выяснить, в чём их остов,
как их устроил Бог, чтобы таков
финал истории про близнецов
фашистам послужил при этом,
и потому их мучили дуэтом,
почти что всех там истребив.
Те опыты Освенцим проводил,
их главный лагерь, где един
был распорядок для всех заключенных,
и к смерти только лишь приговорённых.
1500 пар близнецов
Освенцим посадил там на засов
и проводил эксперименты в спецбараках.
Кололи им в глаза химпрепараты,
чтоб посмотреть изменится ль цвет глаз,
увидят те или ослепнут,
как реагирует их глаз,
и будет ли в том месте заражение,
иль только временное ослепление.
В Освенциме тогда предпринимались
попытки «сшить» тех близнецов,
чтоб посмотреть, как те от боли загибались,
и как их ткани изменялись,
чтобы искусственно создать сиамских близнецов.
Инфекциями заражали близнецов,
чтоб посмотреть, как она в теле развивалась,
вскрывали оба их, подопытных, старались
увидеть схожесть в смерти близнецов.
В Освенциме не только близнецов,
пытали там всех заключённых,
изысканно и изощрённо,
что даже лагерная пыль оков
тряслась от страха этих пыток,
где Смерть бродила вдоль рядов,
и выбирала изо всех умов
того, кого она захочет.
То чуть немножко похохочет,
смотря на кости и остов,
то вдруг раскатисто завоет,
да схватит сразу двое, трое,
а то и весь тюремный блок,
и точно в отведённый срок
сожрёт и выплюнет лишь кости,
не выдаст даже чёрный гроб –
всё перемелет иль сожжёт,
чтобы развеять прах по свету,
и пепел тот в золу сольёт
весенний многоликий дождь.
Но всё же, человеческая кость,
тем более, когда её столь много,
останется лежать в земле столь долго,
что будет чрез века напоминать,
что здесь творила злая рать.
Освенцим – крик сильнейшей боли,
сильней которой в жизни не бывает,
и страх сильнейший, что лишь заставляет
бежать неведомо куда,
но некуда бежать – везде орда
фашистов. Только Тьма
висит над лагерем, скрестивши руки,
и наблюдает эти муки
и счастьем наполняется сполна.
Я дальше расскажу вам про Освенцим,
когда нашивки на одежде, что звезда,
указывающие на евреев,
всегда вели лишь только к смерти,
любой, мучительной. Момента,
когда придёт такая смерть
не ведывал никто, и дверь
могла открыться каждую секунду,
и выбрать тех, кому сегодня умереть.
И газовые камеры работали
без остановки, запуская их под плеть,
включался газ, и люди умирали,
благодаря, что могут умереть.
Ведь жить там невозможно было –
изматывающий режим работы
шесть дней в неделю, от зари и до зари,
на сон лишь пять часов там отводили,
чтоб заключённые хоть как-то жить могли.
Кормили скудно – грязная похлёбка,
кусочек хлеба, больше ничего,
и нескончаемые пытки,
и все хотели только одного –
быстрее умереть, чтоб только
уж не испытывать всё то.
И крематорий лагерный работал,
без остановки он сжигал тела,
и человеческая лёгкая зола
взлетала кверху прямо в небеса,
и опускалась на поля, леса,
и удобрением к Земле легла.
О, как же плакала тогда Земля!
Она стенала, выла и кричала,
а Тьма всё видела тогда,
и лишь противно улыбалась,
и специально та старалась,
чтоб больше видела Земля
смертей своих детей. О, да,
людские лагеря –
те изощрялись меж собою,
соревнованья проводя.
В Освенциме устроили бараки,
где помещали в наказание людей,
там были камеры размером 90 в 90,
где загоняли четверо людей,
и те могли стоять лишь только,
и, стоя, проклинали тех Зверей.
Другие изобретали камеры,
что были абсолютно герметичны,
и смерти были идентичны,
когда в них помещался человек,
чтоб от нехватки кислорода
он задохнулся бы навек.
А немцы наблюдали это
и то секундами считали,
и постоянно выясняли,
как долго может человек
без кислорода жить. А далее,
всё более изобретательными стали,
и заключённых помещали
в бараки с лучевою установкой,
где долго, мощно облучали,
чтобы увидеть, как же ловко
лучи людей тех убивали –
лишь 2 минуты те стонали,
потом мучительною смертью умирали.
Иголки им под ногти загоняли,
чтобы увидеть болевой порог,
и зубы без наркоза вырывали,
иль специально дырки ковыряли,
чтобы пробить иголкой мозг.
Все заключённые уже не понимали,
какою смертью умирали,
им было всё равно, лишь бы быстрее
объятья смерти холоднее
чтоб приглушали эту боль.
А Тьма наслаждалась муками тогда,
невыносимая мучительная Тьма,
нависла над Землей она
в тот страшный век, ей отведённый,
и только ею озарённый.
И выжил в это время человек
лишь тот, в ком воли было много,
в ком лишь сознание премного
играло роль, решающую в нём –
в сражении с Вселенской Тьмою,
всё сокрушающей, слепою,
и только воля в образе святом
спасала общий отчий дом,
и только души чистые то знали,
и только души чистые там воевали,
да так, что пушек раздавался гром,
но Тьму он лишь пугал, потом
лишь перерос весь этот гром
в перст, указующий во всём.
Но это будет лишь потом,
ведь Тьма тогда не торопилась,
она к вершинам зла стремилась,
и лишь преуспевала в том.
О лагерях рассказывать премного –
то лишь рассказом душу бередить,
на этом сей рассказ окончим,
и, чтобы дальше победить,
солдаты русские стремились
всё дальше, дальше уходить,
те лагеря освободить,
и дальше непременно доходить
к воротам тёмного Берлина,
чтоб весь Берлин там захватить.
Мечтали русские солдаты,
как будут дальше мирно жить
и Родину свою любить.
А посему поговорить
o сути русского солдата
настала повести сей нить,
и откровению солдата…