История СССР. Том 2. 1941-1945 гг.
ГЛАВА 28. СРАЖЕНИЯ 1943 ГОДА. БИТВА ЗА ДНЕПР
Год сорок третий – год сражений,
великих битв осуществлений,
он шёл уверенной тропой,
нарушив немцев весь устой,
где уж смогли сложить фашисты
в земле советской свой постой.
И он разбил весь образ твой –
немецкий западный устой,
разворошил осиный рой,
который думал, что он вековой.
Год сорок третий – год героев,
и в августе, что пятого числа,
в Москве был дан салют героям,
освободившим на века
большие наши города –
Орёл и Белгород. Ура!
Мы будем помнить то всегда!
Ведь год тот начал продвиженье
к победе над фашистами тогда.
И дальше были города
на протяжении Днепра.
О, Днепр – могучая река,
о, Днепр – бурная вода,
ведь ты не мог никак смириться
с фашистской речью никогда,
ведь ты – славянская река,
ты любишь русские слова
и мягкую украинскую мову,
твои приворожила берега
чистейших мыслей водная строка,
ты жил под гнётом и не видел солнца,
и ощущал, как горечь глубока!
Ты ждал, когда советские войска
уж, наконец, дойдут доселе,
ты помогал им, чтоб тогда
форсирование всего Днепра
прошло как можно ловче и быстрее.
Все понимали, что воюет и река.
Неведомо то ощущенье немцам,
когда садишься вдоль плота,
и понесла тебя река
уверенно и осторожно,
как будто веря, что возможно
свой вклад внести в сражение, и грозно
на немцев выплеснуть свой гнев
за эти годы, плен и хлев –
во что вы превратили Украину,
как будто в западную сверх чужбину.
О, милый, добрый, светлый Днепр,
спасибо, что ты не ослеп,
спасибо, что помог солдатам
осилить свой кровавый брег!
Здесь я вернусь назад немного,
к той Курской битве, что тогда
повергла Вермахт в пораженье.
То предыдущее сраженье
для немцев показало, что движенье
советских войск уж не остановить,
позиции им нужно защитить.
И к середине лета Гитлер понял,
что наступленье не остановить,
пора с союзниками переговорить,
а до тех пор он дал приказ, чтоб вермахт
позиции в Днепре мог закрепить.
Он требовал, чтобы его солдаты
«Восточный вал» смогли соорудить.
И немцы возводили укрепленья
вдоль всего берега Днепра,
сильнее укрепленья были
у Запорожья и Кременчуга,
а также Никополя. Но, увы, и да –
приказ был вермахтом получен
в той тактике, что «выжжена земля».
О, бедный Днепр, он выжигал тебя!
Везде, где вермахт отступал,
он всё вокруг себя сжигал,
горели города и сёла,
поля, сжигал он всё дотла,
и мирных граждан расстрелял сполна.
Он вероломен был всегда,
но здесь он превзошёл себя,
он убегал сплошной лавиной
и всё сжигал после себя.
Тот бег в истории так и назвался —
«бег к берегам Днепра»,
ведь правый берег нашего Днепра
был занят повсеместно немцами тогда,
он выше был и круче, чем тот левый,
там были немцев укрепленья, иногда
для русских создавалось впечатленье –
не переправиться им никогда!
И Гитлер хвастался тогда:
«Скорее Днепр изменит вод теченье,
чем русские те сплавятся сюда…»
Но ты, Адольф, ошибся и тогда,
ты не учёл, что русская река
им будет помогать, чтобы плывя,
солдаты жаждали убить тебя.
Ты вновь забыл о русской силе воли,
ты вновь забыл, что в русском том просторе
им будет помогать даже Земля,
им будет помогать даже вода,
чтобы освободить те города,
что ты спалил почти дотла.
Немного отвлеклась здесь я…
Очередное заседание
Госкомитета обороны,
август, что двадцать пятое,
год сорок третий. Да, в обойму
как никогда нужен заряд,
чтоб дальше шёл тех битв парад.
«Днепр силён, - так думал Сталин, -
река сильна, как никогда,
она мощна и глубока,
и по себе сама страшна,
страшна ещё и потому,
что немец укрепил по рву
всё побережие Днепра,
возможно ль с ходу взять? Она
укреплена резервами Манштейна,
нет, надо что–то делать, просто так
не справиться с той силой нам никак».
Он разворачивал все карты,
выслушивал доклады и кивал,
смотрел на генералов Ставки,
что говорили, сам молчал.
Он думал, взвешивал, сличал
доклады всех фронтов и понимал,
что фронт советский весь устал,
устал, измотан и изранен,
солдат не может быть без грани,
появится когда–то эта грань,
что перевесит духа брань,
и поле брани остановит
стремительный поток их ран.
Он посмотрел на Жукова и Конева,
Антонова послушал и сказал:
«Нам очень нужен этот вал –
Днепра весь гитлеровский вал,
что он так сильно укреплял,
нам нужен выход на реку Молочную,
чтоб с ходу захватить плацдарм.
Я вас прошу, нам нужно действовать быстрее,
ведь гитлеровцы разрушают всё,
где, отступая, всё сжигают,
особенно в Донбассе – просто всё:
заводы, шахты, города и сёла,
расстреливают тысячи людей,
пожалуйста, прошу вас, нужно,
чтобы к Днепру мы вышли поскорей!»
Все понимали – это нужно,
а он усиленно просил
всех генералов поразмыслить,
как сделать, чтобы фронт здесь был един.
«Просьбу о пополнении Ватутинского фронта
мы выполним, но нужно много сил,
ведь этих сил весь фронт просил,
нужно придумать кое–что другое,
здесь просто так не победим» –
Сталин опять ходил
из угла в угол в кабинете,
и понимал, что мысли эти
не просто так пришли к нему,
он понял – духу русскому
здесь нужно героически помочь,
он понял, что поможет превозмочь
такое укрепление Днепра.
Он вызвал личного секретаря
и приказал писать приказ
o том, что Ставка в этот раз
солдатам гарантирует награду
самую высшую тому,
кто переправится по самому Днепру
и сможет удержать плацдармы
на противоположном берегу.
Он обещал всем звание Героя
Советского Союза, и тогда
он приказал всем рассказать об этом,
чтоб знали все советские войска.
И слово он своё сдержал,
через три месяца он награждал
две с лишним тысячи Героев,
что переправились на этот вал.
Форсирование нашего Днепра –
задача сложная невероятно,
не меньше, чем пролив Ла-Манш –
тогда казался необъятным,
союзники те не решались сделать
вот уже несколько кровавых лет,
лишь только русские сражались
без званий и медалей, лишь бы Свет
увидел украинский Днепр,
и чистым стал от этих бед.
*****
В низовьях ширина Днепра
была три километра, и река
была запружена во многие места,
что увеличивало шансы для разлива
и сдерживало переправу. Все войска
готовились к масштабному удару
по всему фронту вдоль Днепра,
чтобы не дать закончить «вал Восточный»
и отразить удар по берегам Днепра.
Стремительный выход к реке,
фронт более 750 километров,
захват плацдармов, что уже,
казалось, было невозможно,
но русские всё ж сделали всё то,
да так, что запустили по сюжету
такой испуг в фашистское командование,
что к ним сам Гитлер прилетел.
Он прилетел в штаб группы «Юг»,
с Манштейном долго говорил,
хотел присутствием своим
воздействовать на немцев пыл.
Немцев, как будто, восхитил,
те мощные атаки проводили,
но русские тогда заговорили,
что близко Гитлер. То, увы,
лишь послужило главной целью –
рвались те в бой и не жалели головы.
И вот началось форсирование Днепра.
Советские войска переплавлялись
по нескольким позициям Днепра,
что даже не хватало им тогда
плавсредств, использовав что было –
на лодках или на плотах
из брёвен, бочек и стволов деревьев,
им было всё равно, но лишь бы это плыло,
так велико было желание тогда,
чтоб оказаться по ту сторону Днепра.
И всё ж мы долго брали берега,
почти три месяца горел весь берег,
ожесточённые бои вели сполна
войска Союза, чтобы эта битва
освободила б Украины берега,
чтоб Украина вновь смогла
раскрыть объятия святые,
чтоб русские сыны лихие
шли б дальше, на Германию, туда,
откуда вышла вся гроза,
чтоб уничтожить то гнездо раздора
и всей Европы страшного позора.
Но это будет много позже, а тогда
все берега красивого Днепра
лишь оправлялись от боёв кровопролитных,
залечивали раны у себя.
Хоть победили – раны всё ж болели,
и многоликая река
ещё на долгие года
выбрасывала на брега крутые
немецкие и русские тела,
что затонули в тех боях тогда…