История СССР. Том 2. 1941-1945 гг.
ГЛАВА 21. СТАЛИН И ЕГО СТАРШИЙ СЫН
Здесь, после Сталинграда, расскажу
о сыне Сталина и про его судьбу,
что связана была со Сталинградом,
и с Паулюсом, и парадом,
что начинал тогда наш фронт
в тот знаковый для немцев поворот.
Он, Яков Джугашвили,
был старшим сыном Сталина. Года,
когда тот маленьким был – не простые,
не помнил Сталин сына в те года.
Как первая жена та умерла,
ребёнка родственникам переправили,
ему лишь годик справился тогда,
и жил он в Грузии все младые года.
И как-то не сложилось всё у них –
и сын там не любил отца,
да и отец столь занят был тогда,
что сына и не вспоминал. Когда
же тот подрос немного,
в Москву приехал, но не долго,
характерами не сошлись, и строго
всегда отец с тем сыном говорил.
Казалось всем, что не любил,
не приласкал, не приголубил,
отца он в сыне загубил.
Когда ребёнок долго жил
вдали отцовского причала,
то как судьба б не привечала,
он всё ж отцу не станет мил.
И, тем не менее, любил.
Родная кровь всего дороже,
хоть, как бы не судил он строже,
в душе он сына всё ж любил,
но никому о том не говорил.
Таков характер был, он всё же
напоминал ему, что тоже
он молодым когда-то был,
ошибок в детстве натворил,
ведь своего отца Иосиф не любил,
а только мать тогда боготворил,
теперь же сын отцовскою дорогой
в жизнь взрослую, как он тогда входил.
Но Сталин всё ж его любил…
Когда война пришла слепая,
сын, никого не замечая,
собрался на войну так быстро,
что Сталин Якова благословил,
и Якову он заявил:
«Иди, сражайся!» Не дурил
тот сын, что он отцовской крови,
он не выпрашивал там брони,
не прикрывался именем своим,
он был тогда совсем другим.
Он воевал в войсках 20-й армии,
под Витебском их вермахт окружил.
15-е августа, год сорок первый,
статьей газетной всех заворожил
его столь героический прорыв.
Статью издала «Красная звезда»
o том, что Родина горда,
пример доподлинного героизма –
сын Сталина уничтожал врага
в боях под Витебском
и до последнего снаряда.
В то время военкоры те не знали,
что он уж месяц во плену,
в немецком огненном аду
тот оказался без сознания,
но он не предал понимания
и верности стране тогда.
Сначала – лагерь в Хаммельсбурге,
затем его перевели в Любек,
и только лагерь Заксенхаузен
пристанищем его стал уж на век.
В том лагере его сдал сотоварищ,
и немцы поняли, что в лагере сидит
сын Сталина, но дела с ним не сваришь,
он ничего о Сталине не говорит.
Решили немцы попытаться
его на Паулюса обменять,
то предложение дошло до русской Ставки,
но Сталин отказался то понять.
Он заявил, что торговаться он не станет,
что на войне, как на войне,
солдата на фельдмаршала ведь не меняют,
не состояться сделке той извне.
Таков у Сталина характер,
он воевал тогда за всех,
он не смотрел ни на регалии,
ни на подсказки не при всех,
и родственные узы не устраивали,
когда страна милее всех.
Сын Яков умер в том концлагере,
оставив в сердце Сталина тогда
большой рубец на сердце, замерло
биенье сердца в этот миг,
когда узнал, что Яков сник.
Отец на миг вдруг стал старик.
Никто не видел то мгновение,
и только Божье провидение
его поддерживало в этот миг.
Он горевал, почти приник
губами к фотокарточке забытой,
и горем, словно был прибитый,
он в то мгновенье был убит.
Вокруг пылала страшная война,
горели города и сёла,
фронт наступать начал тогда,
и Сталин, понимая это,
не смел показывать здесь свою слабость.
Тогда, сославшись на усталость,
он заперся, погоревал,
на утро он уже вставал
и приказанья отдавал,
так, будто ничего и не случилось,
и снова к Родине шагал…