Сказочница
А что там лежало на твоём прикроватном столике? Мой подарок на первую годовщину нашего знакомства — «Вино из одуванчиков» в позолоченном переплёте, bullet journal с тремя вырванными листами и снятое по случаю колечко, ведь так, сказочница? Колечки всегда снимают «по причине», позабыв о том, что когда-то надевали их «по поводу». И когда бы живые небеса имели уши, я прожужжал бы их молитвами с просьбой о счастье для тебя. Днесь я смыкаю веки и слушаю, как ты говоришь: «В молении нет никакого искусства — ты просто посыпаешь солью каменный пол (хорошо бы при этом не скупиться), ты ещё проще опускаешься на колени (главное — делать это медленно и осознанно) и только тогда, потупив глаза, можно протянуть наверх руку и постучать в синеватый хрусталь небес. Если повезёт — ты не оглохнешь от собственного звонкого стука. Если повезёт во второй раз — кто-то золотой и бестелесный спустится, чтобы послушать твоё бормотанье, слетит, чтобы взглянуть на тебя и твою лживую правду».
— Как же! Спустятся они, перепутают тебя с Григорием Паламой: похлопают по плечу и обнимут, как брата! — бежит по моим губам яд маловерия. А потом я добавляю: — Помнишь, во время оно в родительском саду мы посадили яблоню? Она так щедро цвела минувшей весной, я собирал её опавшие лепестки, намереваясь вложить их в написанные тебе письма. Но никаких писем долгим летом, как ты помнишь, я не писал, теперь ума не приложу, что делать с этим гербарием. Но вот что ты обязательно должна знать: Бог роняет слёзы на мельницу дней, и на закате августа, ветви нашего дерева не могут удержать зрелых яблок — их так много, что я уже дважды относил корзину с плодами в военный госпиталь...
...
Нет никакого сомнения: ты ничуть не изменилась. Ты не изменишься никогда. И я хочу, чтобы знала: на твоём прикроватном столике лежат всё те же предметы. Те предметы, которые уже не дождутся тебя, сказочница.