История СССР. Том 2. 1941-1945 гг.
ГЛАВА 7. УКРАИНА. 1941 Г.
Теперь я расскажу про Украину,
моя родная, как страдала ты,
когда фашистской Тьмой проникновенной
заполонялись все умы.
Ты в годы той Отечественной войны
попала первой в плен звериный,
сопротивлялась, но, увы,
смирилась, словно погребенный
марш слушала, те звуки Тьмы
и возгласы: «Шнель, русиш швайне!»,
«Хенде Хох!», «Хайль Гитлер!»
Боже, ты слышишь сам?
Иль в этой тайне
язык уж позабыли мы?
Одно арийское рычанье,
а как же милые писни
та радисть мила недзвичайно?
О, Украина, все мечты
ты погребла под то рычанье.
Колонны немцев, их посты,
чужая речь и боль разлуки
с любимыми, где те фронты?
Ну, почему ушли все вы
так далеко в ту глубь страны?
Вы почему нас не спасли?
Так думали и жили мы
в те годы страшные войны,
а немец забирал твой дом,
и свой постой устраивал он в нём,
вповалку спали те солдаты,
и жрали всё, что было в нём:
«Мамаша, млеко, яйки, сало!»
И каждый день им было мало,
потом и баб им подавай,
и песни с ними распевай.
А Украина лишь стонала,
но с немцем всё ж она не стала
те песни хором распевать –
из партизан там встала рать,
ушли в леса все воевать.
На Украине лишь остались
старухи, дети, да та часть,
что немцам в лапы отдалась
и в полицаи подалась.
А дети всё не понимали,
глазёнками голодными стреляли,
и подбирали крохи под столом,
не понимали, где ж их дом?
Я расскажу про зверства в нём,
про Бабий Яр, урочище, где Киев,
два с половиной километра вся длина,
как много смерти видела она,
Земля, которая стонала,
когда тела те поглощала.
Там немцы в годы той войны
почти что двести тысяч расстреляли
и в том овраге закопали,
чтоб замести свои следы.
То было в сентябре, год сорок первый,
когда впервые в том овраге привезли
752 всего лишь пациента
психиатрической больницы. Все, увы,
в овраге том пристанище нашли.
Расстреливали там евреев,
цыган, караимов и пленных,
притом цинично кинув весть,
чтоб все евреи знали честь,
как нация элитная должны явиться
и, взяв с собой теплую вещь,
чтобы потом там в поезд пересесть,
как будто, вывезут отсюда всех.
И все явились, словно стадо,
с вещами ценными, что здесь
тот немец отобрал, чтоб взвесь
еврейская там голою лежала,
чтобы потом утилизировать на сало
и мыловарню строить здесь.
Увы, мне не понятно стало,
что ж то за нация такая,
что все, как стадо собрались?
Что, думать головой устала?
Или война совсем достала,
что шли туда они устало,
им все равно, что будет здесь?
Нет, не судить, увы, я стала,
наоборот, я всех призвала
на Бабий Яр лишь посмотреть
глазами ясными, чтоб впредь
ошибок тех не повторяла
история планеты, что устала
оплакивать своих детей,
хоть русский ты, а хоть еврей.
А дальше расскажу я про детей,
что жили в оккупации немецкой,
познали очень рано тех смертей,
что детство прекратилось в той мертвецкой.
О, дети, дети, понимали ль вы,
что вас ведут на смерть у речки?
Вы вместе с мамой просто шли,
не спрашивая, что за речкой.
О, немцы, не понятны вы:
детей еврейских – убивали,
славянских же детей могли
подкармливать конфетой. Не устали
рассказывать им сказки о войне,
что Гитлер – воин века главный,
что он несет нам лучшие умы,
чтоб лучше жить мы вместе стали.
Все те последствия войны
аукнулись потом, где стало
жить поколение сумы,
которое так жить устало.
Хотели вы свернуть умы
славянские, да не пристало
советским людям Свет из тьмы
рассказов ваших доставать устало.
И Украина перестала
после войны той видеть сны,
лишь ждать с фронтов не перестала,
мужей, отцов, ведь все сыны
за Родину до смерти воевали,
чтоб видела страна те сны.