трагикомедия в трёх актах
Случилась данная история в конце семидесятых годов, прошлого века. Август месяц, конец школьных каникул. Местная шпана, школьного возраста, уже съехалась на место постоянного проживания. Кто с пионерлагерей, а кто от бабушек-дедушек. До школы оставалось чуть, но ещё хватит времени поделиться впечатлениями об отдыхе, разбить коленки в активных играх на свежем воздухе и подурачиться на славу, соскучившись по старой компании.
АКТ ПЕРВЫЙ
Наша дворовая команда выехала на велосипедах поколесить по району, на предмет летних изменений. Привал решили организовать возле павильона «ПИВО-ВОДЫ», рядом со спорткомплексом «Кировец». Место выбрали не случайно, в павильоне (в народе «Стекляшка») частенько зависали шахтёры после смены. Святое дело для горняка — пропустить пару кружечек пивка, смыть угольную пыль с лужёных глоток. А у шахтёра — пиво без водки — деньги на ветер. Взрослый мужик «под шафе» - ценный источник информации, для подрастающего поколения. Ну, ещё и угостить могли, от щедрот душевных, соком или газировкой.
«Стекляшка» «гудела», несмотря на ранний час. Бригада горняков с шахты «Кировской» отмечала чей-то День Рождения и гуляла как полагается — от души. Такие мероприятия у шахтёров назывались «Бутылёк». Наверное потому, что меньше бутылька (три литра) при этом не выпивали. Мы встали за пустой соседний столик, столы были высокими и не предполагали сидячих мест. В помещении было шумно и дымно, компания шахтёров что-то громко обсуждала. Ярче всех жестикулировал, перекрикивая общий гул, крепыш среднего роста, с наколкой на пальцах «ПАША». Паша утверждал, что в юности, будучи деревенским жителем, мог запросто, ударом кулака в лоб, сбить с копыт годовалого телёнка. Мнения разделились — кто с уважением, а кто и с явным сарказмом обсуждали деревенского силача. От щедрот соседнего столика нам поставили две бутылки лимонада и тарелку с беляшами. Пожилой шахтёр, угостив нас, напутствовал не обращать внимание на пьяную компанию, а брать пример с пионеров-героев. Но это только обострило наш интерес к взрослым разговорам, которые нет-нет и усиливались крепким словцом. Так бы спор, о возможностях человеческого организма, и затих, зайдя в тупик, из-за отсутствия здесь и сейчас годовалого телка, если бы...
Из угла павильона, в сторону спорящих, нетвёрдой походкой двинулся худой и сутулый пенсионер. Подошёл, и с хитрым прищуром, обратился к Паше:
- А давай поспорим, на ящик коньяка, что ты, Паша, моего козла с копыт не собьёшь!
- Козла?! Да я его пополам порву! - в обиде и азарте парировал крепыш. - И съем! Не жалко отдать козла на съедение?
На том и порешили, ударив по рукам, что если собьёт с "ног" — шурпа из козлятины Паше, а не собьёт — ящик коньяка Сутулому. И весёлой хмельной компанией высыпали из «Стекляшки». Мы, естественно, следом. Идти было не далеко, за павильоном «ПИВО-ВОДЫ» начинался «шахтёрский шанхай» (несколько улиц частных домов-мазанок послевоенной постройки, где проживали, в основном, шахтёры-пенсионеры), в одной из хибар и жил сутулый пенсионер. По дороге Сутулый честно предупредил Пашу, что козёл его непростой, а племенной с паспортом, и зарабатывает тем, что «покрывает коз» по всему району. На что Паша, громко икнув, презрительно бросил:
- А мы его не по паспорту будем бить, а по морде!
Сутулый поставил Паше условие, что тот входит во двор сам, а вся компания
прячется за кустами и тихонько наблюдает за происходящим. Рассредоточились за кустами и деревьями. Начинался второй акт.
АКТ ВТОРОЙ
Паша уверенно направился к полутораметровой высоты калитке, открывающей вход во двор. Двор, длинной метров 15-20, был выложен шахтными затяжками (железобетонными плитами) вместо асфальта. В глубине двора стояла чисто беленая низенькая хибарка с маленькими окнами. Рядом сарайка, сбитая из досок и крытая шифером, на манер собачьей будки. Из огромной «собачьей будки» торчала козлиная голова, лежащая на передних копытах — ну, чистый Трезор на охране хозяйского имущества. «Матадор» поднял тяжёлый кулак, с наколкой на пальцах, и с выдохом опустил его на ладонь второй руки, как бы вспоминая или демонстрируя технику удара. Затем, сильно рванул калитку на себя. Крючок, на который калитка закрывалась, отлетел в сторону, как чека от гранаты. Паша, расправив широкие плечи, куражно ступил на «дворовую арену», секунду постоял и спокойно двинулся на встречу судьбе.
Козёл удивлённо вскинул голову с большими и крепкими рогами, тряхнул солидной бородой и, вставая в полный рост, вылез из сарайки. Наблюдатели тихо ахнули. Племенной козёл был идеалом своего племени. Высота в холке метра полтора, шерсть на спине и боках завивалась колечками под каракуль. На шее козла был собачий ошейник с пристёгнутой крупной металлической цепью. Та, в свою очередь, крепилась кольцом к толстой катанке (стальная проволока), прикреплённой, от сарайки до калитки, к шахтным растяжкам таким образом, что бы козёл мог беспрепятственно передвигаться по всей длине двора. Животное по-собачьи отряхнулось, стукнуло копытом и, глядя в сторону нарушителя, предупреждающе замекало. Паша приостановился метрах в пяти от калитки, оценивая ситуацию. Затем развернулся в пол оборота к противнику и принял устойчивую стойку для решающего удара. Проигрывать бой какому-то козлу он не собирался.
АКТ ТРЕТИЙ
Козёл отступать тоже не стал, воинственно вскинул морду вверх, затем опустил рога на уровень удара, выбил копытом пару камешек из плиты и пустился с места в карьер. Надо было это видеть! Секунды растянулись, как во сне. Козёл летел вперёд, как трамвай, высекая цепью из проволоки искры. Это было красиво и страшно одновременно. Момент столкновения противников неизбежно приближался, развязка была непредсказуемой.
В последнее мгновение, Паша отрезвел и осознал, что попасть с одного удара в лоб сопернику практически невозможно. Козёл ведь в движении, да и рога — похлеще брони будут. И он дрогнул... развернулся спиной и рванул назад, к спасительной калитке. Но «поезд» уже было не остановить. «Бык» настиг «Матадора» за пару шагов от спасительной границы двора — мёртвой точки длины цепи. Удар пришёлся точно в зад Паше, козёл умудрился ударить чуть снизу вверх, на пример боксёрского удара — апперкот. Сто килограммовое тело горемыки взметнулось вверх, перелетело калитку и … упало в пыль за пару метров от двора.
ФИНАЛ
Наблюдатели взорвались здоровым хохотом, громкими возгласами и обидными подначками. За общим гамом и криком, никто не слышал охов и ахов поверженного Паши. Сутулый, походкой моряка, приблизился к побеждённому и подал руку для примирения, а может подъёма тела, так профессионально посланного в нокаут. Все затихли в ожидании подведения итогов спора.
- Чтоб тебя...и твоего козла...матперемат! — хрипел и хорохорился Паша — Да, чтоб вам... матперемат... коньяком моим подавиться!
Смех смехом, а Сутулый два месяца навещал Пашу в больнице, куда тот попал с переломом копчика и руки. А коньяк они пили всей компанией уже потом. Этого я сам не видел, но уверен на все сто процентов! Не принято у шахтёров отступать от собственного слова, тем более данного "на спор". На том стоим!