История СССР. Том 2. 1941-1945 гг.
ГЛАВА 1. НАЧАЛО ВЕЛИКОЙ ОТЕЧЕСТВЕННОЙ ВОЙНЫ. 1941 ГОД
Как призрачны воспоминанья
того, что было не со мной,
но только свет великих знаний
увидим мы сейчас с тобой.
Мы совершим полёт в те знания,
переместимся мы туда,
где шла Великая война
за правду мира навсегда.
И здесь, любезный мой читатель,
мы попадём в тот сорок первый год,
когда страна была, как тот мечтатель,
и набирала оборотов ход.
До самого начала той войны
СССР с Германией ведь были в Пакте
ненападения,
но силы не равны.
Никто не думал, что Германия сорвётся,
ведь мы союзники, а не враги,
ведь заключили договор, и не придётся
нам волноваться впереди.
Но Гитлер был умнее Сатаны,
он разработал план дезинформаций,
чтоб создавали впечатление любви
к СССР на высшем уровне всех акций.
Он так вводил в то заблужденье руководство
той нашей столь доверчивой страны,
и он скрывал то превосходство
в военной армии и всей его страны.
Он убеждал, что у Германии нет никаких претензий
ни к территории СССР, ни к целям всей страны,
а сам форсировал свой план контрпретензий
и план завоевания страны.
Он был пленён борьбой мировоззрений,
он говорил: «Чтоб выиграть войну,
нам не достаточно разбить войска всех армий,
нам нужно раздробить всю ту страну.
И нужно уничтожить коммунистов
и большевистских комиссаров тьму,
и воины Германии должны пойти на жертвы,
жестокость ставит благо во главу».
1.1. 22 июня 1941 г.
Страна лишь начинала оживать,
там в сорок первом летом было жарко,
и на полях пшеницы – краю не видать,
и нужно было б только жать и жать…
Июнь, двадцать второе, воскресенье,
где мирно отдыхала вся страна,
а молодежь вся танцевала в клубах,
со школою прощалася она.
В стране был вечер выпускной,
и молодежь – вчера ещё детишки –
страна позвала в смертный бой,
и вмиг убрали дети книжки.
Как голос тот по радио звучал!!!
Там стыла в жилах кровь, кипели вены!
И каждый выпускник тот понимал –
страну настигли злые перемены.
В военкоматах очередь стояла,
все уходили воевать,
лишь только матери стонали,
и провожали умирать.
И сёстры, жёны понимали,
что их мужчин не удержать,
ведь Родина звала их воевать,
детей и женщин защищать.
И только жёны могут ждать,
и только матери лишь плачут,
и снова ждут опять, опять,
и будут вечно милых ждать…
1.2. Первые дни войны
Тот первый страшный день войны
Гитлер встречал в том логове «Вольфсшанце»,
все мысли Гитлера крутились в танце,
так возбуждён был, даже сны
не видел он, его безсонница
тогда стояла у двери.
«Ну, наконец-то, –
мечтал он - «вот он – желаемый кордон,
страна, что мысли все заворожила,
страна, что голову совсем вскружила,
я завоюю ту страну,
и будет там Германия во всю
огромную ту ширину,
пройду я чрез неё на тот Восток,
к Тибету, к Шамбале, и весь Восток
будет моим, падёт у моих ног
весь мир, я буду править миром,
уже начало – вот порог!»
Чтобы осуществить внезапное вторженье,
немецкие войска шли тихо, в продолженье
покрова ночи, чтоб она
не выдала бы их тогда.
Все их наземные войска
шли с фарами погашенными тихо,
и тишина звучала дико,
лишь пели перед утром соловьи –
не понимали то они.
А самолёты страшного врага
пересекли границу нашу
одновременно с тем ударом
всей артиллерии врага,
обрушив мощный бомбовый удар
на спящие Союза города.
О, как же страшно было то тогда!
Враг наступал по всем фронтам,
их первой встретив в Бресте крепость,
сражалась до последних врат,
там воевали даже дети. Они,
поддерживав солдат,
им приносили воду, свечи,
и знает каждый там солдат,
как настрадались эти дети.
И Севастополь в воскресенье заалел,
когда орда фашистов налетела,
а флот сопротивлялся, как умел,
но Тьма превосходила нас всецело.
Бомбили Киев, Каунас и Минск,
бомбили Ригу, Вильнюс и Виндаву,
и что такое лиры крик,
когда там вмиг домов не стало!
Все люди бросились бежать
там врассыпную по подвалам,
а их бомбили вновь, опять
и бомбы сыпались навалом.
Да, Гитлер бросил свой блицкриг
аж от Прибалтики до Крыма,
план «Барбаросса» поднял крик,
был шквал огня и море дыма.
Он директиву запустил,
чтобы мгновенно всё разрушить,
и танков клинья проложил,
чтоб вглубь страны пройти по суше.
И в тот же самый день июня
Италия с Румынией нам объявили о войне.
Днём позже, двадцать третьего июня –
Словакия присоединилась к ним извне.
И в тот же день румыны и фашисты
форсировали реку Прут,
а к сентябрю того же года
уж прочно окопались тут.
Враг захватил всю Буковину,
форсировали Днестр и Южный Буг,
из Бессарабских территорий, как чужбину,
враг превратил в один горящий луг.
Прибалтика была там, словно веер,
пыталась задержать врага тогда,
но группа немцев армий «Север»
попытки уничтожила сполна.
Мгновенно пали Тильзит, Даугавпилс,
Лиепае, Каунас и Вентспилс,
затем Либаву окружив,
фашисты получили весь залив.
Двадцать четвёртое июня,
вермахт в Прибалтике уже,
войсками занят Вильнюс, Каунас, Кейдане,
то исторически сложилось в годы те,
что в Первой Мировой войне
Наполеон взял Каунас и Вильнюс
тоже двадцать четвёртого июня,
та дата – словно во числе.
По той ассоциации и параллели
я приведу вам записи о первом дне войны
сподвижника Наполеона Ван Дедема,
писал он в мемуарах в эти дни:
«Приблизился я к группе генералов,
принадлежащих к свите императора,
но там царило мёртвое молчание,
и походившее на мрачное отчаяние,
а я позволил себе пошутить,
но Коленкур сказал: «Здесь не смеются.
Это великий день, здесь силы бьются»,
и указал рукой, желая как прибавить:
«Могила наша там». Как не составить
опять же параллель из сей войны,
где генералы Гитлера, хоть и сильны,
но чувствовали поражение они
уже в начале той войны?!
Писали многие они после войны,
что чувствовали в дни начала той войны
свою погибель, но они
тогда были опьянены
победами над Польшей, Францией,
шагнули в день тот, как французы
в том 1812-м году,
но не в Россию, а безвольно
упали в пропасть и пошли ко дну.
Пропагандистская ж система Геббельса
работала тогда вовсю,
и раструбив в планету всю,
ведут что те освободительную лишь войну –
поход крестовый против большевизма
и общеевропейскую войну,
тем самым, маскируя планы
завоеванья мира в ту войну.
А дальше о боях вам расскажу…
Ожесточенно оборонялись те солдаты,
которые в Молдавии вели бои за Днестр,
в июле был оставлен Кишинёв и Бельцы,
и немцы занесли их в свой реестр.
Потом мы сдали Винницу в июле,
и город был включён в состав
Рейхскомиссариата «Украина».
Был перевёрнут город, как в могиле,
была там ставка Гитлера – «Вервольф»,
военнопленных голодом морили,
расстреливали психбольных,
словно играли в гольф.
Одновременно Вермахт шёл на Беларусь,
там быстро пали Гродно и Кобрина,
Барановичи долго защищали Русь,
но всё же пали в натиске зверином.
В составе Западного фронта был контрудар –
город Борисов, Лепель, город Гродно –
пытались нанести весь свой удар,
но не сдержали оборону, сдали Гродно.
И, тем не менее, (как удалось я не пойму!)
всем тем ударом мы всё ж задержали немцев,
замедлили весь ход их на Москву,
Смоленску дали время встретить немцев.
Смоленское сражение – легенда,
мы так оборонялись там, горя,
на главном том московском направленьи,
от Идрицы до Лоева катЯ,
как со времён тех Вещего Олега,
где перетаскивали брёвна те, катЯ,
солдаты там сражались без ночлега,
родные сёла грудью защитя.
Был танковый прорыв в районе Шклова,
и Быхов окружили в тот же час,
и быстро подступили к Могилёву
в кровопролитных тех сражениях за нас.
Три группы армий: «Центр», «Юг» и «Север»
на Русь шагали, всё везде круша,
но русские дрались и ели клевер,
поскольку не было там ни шиша.
В той армии СССР была почти разруха,
хоть много было техники всего,
но всё ж последствия репрессий тех сказались –
вначале не хватало ничего:
ни генералов, ни патронов, ни продукта,
хватало только духа одного,
но связи не было ни у кого.
И мы дрались, о Боже, это мука!
В глазах солдат стоял немой вопрос:
«Мы умираем здесь, а где ж та сука,
что нам патронов не донёс?!»
И рад бы донести, да их ведь нету!
И отступали лишь всё дальше вглубь страны,
и население бежало вместе с ними,
эвакуировалось семьями в глуши.
А население, что оставалось,
ждала та участь всей страны –
или прислуживать тем немцам,
иль умереть, увы, увы…
Эвакуация
Эвакуация шла повсеместно,
эвакуировали всё, что могли –
заводы, фабрики, семьи с детьми,
шли поезда в ту глубь страны,
чтоб разворачивать тылы,
чтобы заводы выпускали
снаряды, мины для войны.
А в это время из Москвы
шли директивы для заводов,
для учреждений – ценности спасти
должны были те русские тылы.
В начале месяца июля,
ещё в самом начале той войны,
правительство советское решило,
что тело Ленина должны везти
в эвакуацию. В глуши
его хотели спрятать ото всех,
чтоб не достали б бомбы тех
достижений их социализма,
тело вождя – ценнее всех.
Сталин решил тогда за всех –
тело вождя везти в Тюмень.
То было судьбоносное решенье,
и даже Тьмы б земной прозренье
не выдавало замысла тогда –
казалось, нужно от врага
спасти любимца Ильича.
На самом деле Сталин понимал –
что Главный пункт всей Тьмы он убирал,
раньше он сделать то не смог,
ему бы не позволили другие
помощники той Тьмы, что говорили
лишь то, что хочется стране и Тьме.
Он принял то решение вдвойне –
сердце Москвы тогда освободили,
и то сыграло роль в войне.
Стало дыханье легче в той Москве,
когда она в огне стояла,
божественная сила помогала,
o чём расскажем позже. Мне
лишь хочется сказать, что именно в Тюмень
Сталин сказал везти то тело
не просто так, ведь это дело
могли бы по-иному провести,
ведь всех тылов там было много,
куда могли то тело отвезти.
Сталин решил воспользоваться и везти
то тело в те места святые,
откуда русские умы лихие
вела та армия святого Колчака,
что воевала с красными тогда.
Он думал, что эти места
ослабят силы Тьмы в том теле,
что в чистом месте тело зла
очистится немного, а та Тьма,
пока идёт эта война,
забудет о влияньи тела.
О, как мечтал он, чтоб забыла и страна,
но всё же было очень рано,
чтоб прогнозировать тогда…
*****
Война же шла лавиной в берега,
что слыли русскими тогда,
и заходили в города те немцы,
и первым делом, всех собрав,
провозглашали иноземцы
свой новый строй, их жизнь поправ.
И вмиг сгоняли всех евреев,
и, загрузив их в поезда,
в концлагерь отправляли поскорее,
чтоб в крематориях сжигать тела.
И всех подростков, не жалея,
гнали в Германию, туда,
чтоб эти дети, там тупея,
забыли б Родины глаза.
О, эту портупею,
мы не забудем никогда,
мы видели глаза евреев,
их страха полные глаза.
Немец, и русских не жалея,
всех принуждал к войне сполна,
умы людей не отупели –
ушли в леса они тогда.
Создались партизанские отряды,
что стали с немцем воевать
всем, чем могли, взрывали склады,
мосты – всем, что могло стрелять.
Хоть было в СССР то превосходство
по танкам, самолётам, но, увы,
у немцев было превосходство в силе
количества солдат фашистской Тьмы.
Но поняла страна, что сила в правде,
и создала свой гимн войны –
«Священная война» по радио звучала
в любое утро той измученной страны:
«Вставай, страна огромная,
вставай на смертный бой
с фашистской силой тёмною,
с проклятою ордой!
Пусть ярость благородная
вскипает, как волна,
идёт война народная –
священная война!»
И закипала ярость в кровотоке,
и яростно сжимал в руках свой автомат
солдат, что спал в холодном том окопе,
и воевал до смертных врат.
И на войну шли даже дети,
и приписав в военкомате год иль два,
немного подучившись – лишь успеть бы
попасть на фронт, чтобы громить врага.
Из всех уголков великой той Мессии
к фронтам стекалось пополнение солдат:
Поволжье, Казахстан, и из Сибири,
из Грузии, Армении твой брат.
У них была одна задача,
и им патриотизм не занимать,
они без слов всё понимали – дальше
лишь правда будет воевать.
(продолжение следует)