Дождь барабанит по крыше соло.
Жаждет душа поутру рассола.
За стенкой страдают мальчик и скрипка.
Трясётся к губам прилипшая “Шипка”.
Дождь барабанит, а скрипка пилит.
Нету рассола, есть пара килек.
Пустыня в кране сушит мне душу.
Вчерашний праздник рвется наружу.
Как же достал этот ранний Гилельс.
Мысли мои в его скрипку слились,
одна лишь осталась - и та про выпить,
радиоактивная, словно Припять.
Рот как приют для бездомных кошек.
Боже, плесни мне хоть пару плошек.
Сопливый садист заслужил расстрела,
опохмелюсь, придушу пострела.
Чешутся руки, убил бы жидёнка.
Скрипку об угол. Стакан водички
хватить бы залпом. Рвётся где тонко.
Погасла “Шипка”. Как в воду спички.
…надцать стаканов, а в них остатки.
Вылью в один, сесибон, ребятки.
Скрипит пацан, вынимает душу.
Сейчас как бухну и ей-ей не струшу.
Синий сухарь, а на нём две кильки —
памятник сгинувшей женской шпильке.
Чтоб зубы сберечь, можно рыбку нюхать.
Как “Мессершмитт” рассекает муха.
Водка, вино и ликёр - две капли.
Силы б вернуть да рвануть на Капри.
Четвертинка стакана — святая доза,
душок от кильки несет угрозу.
Влил в организм сакральную влагу.
Боже, как рад Твоему я благу
и с чувством услады ставлю стаканчик.
Кайфово на скрипке шарит пацанчик.
Много он пилит гамм и прелюдий,
может этюды, вальс и мазурку.
Всё же евреи хорошие люди.
Я постучу, пусть мне сбацает “Мурку”.
Август 2020 Сиэтл