История СССР. Том 1. 1917-1941 гг.
ГЛАВА 27. ФОРМИРОВАНИЕ СОВЕТСКОЙ КУЛЬТУРЫ
Как удивительно стремленье
чистейшей, искренней души,
что, несмотря на наважденье,
на Тьмы пороков насажденье,
лететь к потокам упоенья –
осуществления мечты.
Невероятен тот народ,
который, преодолевая гнёт,
репрессии, войну, ГУЛаг и пытки,
и всё ж душой своей цветёт.
Культура в нём всегда живёт.
Писать народ не перестанет,
душой немного оживёт,
и вновь в тех мыслях мечтать станет.
Конечно, пролетарский был налёт,
в литературе и кино, но всё же,
поэтов было столько много,
и все – известные наперечёт:
Владимир Маяковский и Сергей Есенин,
Анна Ахматова и Пастернак,
Цветаева Марина и другие,
и все они творили так,
что их поэзия стала безсмертной,
ведь на своих страницах они в такт
писали о любви прелестной,
и об истории не безызвестной,
и о событиях всех жизненных атак.
А сколько было умилённой прозы,
что словом доходила до людей,
хоть было много в ней шипов колючей розы
и социалистических наветов грозных дней.
Эпоха юности этих людей
пришлась на годы страшной смуты,
и все произведенья без идей
проникновенья в эти путы,
конечно, не могли бы быть.
И, всё же, русский должен жить,
и быть писателем, на это не взирая,
и достигать заоблачного рая
в полёте слова и души.
Писатели там тоже были хороши,
они творили по-иному,
особому, марксистско-заводному,
и всё же, струнки их души
видны, хоть как их не бруши
тем социалистическим сюрреализмом
души, просящей – лишь пиши!
Их тоже было много знаменитых,
особенных по-своему и именитых:
Фадеев Александр и Федин Константин,
Островский Николай и Горький, что Максим,
Серафимович Александр и Дмитрий Фурманов,
и каждый здесь по-своему неотразим.
Но больше всех был невообразим
тот мир фантастов, где непобедим
их дух мечтающий и в мыслях
стремящийся к тому, что полетим!
Мы обязательно взлетим,
в мире науки – победим!
Алексей Николаевич Толстой,
Беляев Александр – их устой
был сказочно невероятным,
весь мир был их совсем иной.
И Михаил Булгаков в тот устой
добавил мистики, и всё же,
то было ни на что иное не похоже,
что мозг взрывал весь опус их лихой.
И для детей писали вновь
писатели, хоть в это время
было на всех особенное бремя
наложено той Тьмою злой.
И всё же детский мир, устой
слагался для детей упрямо
писательской плеядой заводной,
которые писали рьяно:
Корней Чуковский, Алексей Толстой,
Катаев Валентин, Борис Житков,
Гайдар Аркадий, Самуил Маршак,
Борис Заходер, Носов Николай,
Барто, и всех стихов, что через край
не перечислить всей плеяды дочерей, сынов,
что для детей всегда творить готов.
Культура там была и будет,
ведь каждый пишет и цветёт
в эпохе той, в которой он живёт,
и хоть своеобразною та будет,
но тот период не забудет,
как жил советский весь народ.
И вы попробуйте понять
период этот не простой,
эпоху сложную принять,
ведь это гордый лик земной
народа героического в этой
ужасно красной смуте роковой,
где к построенью в новый строй
вложил кирпичик каждый свой.
Коль мы заговорили о культуре,
то здесь главенствующую роль
стало играть советское искусство –
с заглавной в нём идеологией слепой.
Переворот семнадцатого года
затронул всю культуру, что тогда
характеризовалась сменой магистрали
и курса главного. О, да
искусство же принадлежит народу,
неважно кто ты и какого роду,
чтоб мысль народа поднимать –
его должны все понимать.
Зачем портретное искусство?
Оно лишь массы будет засорять,
а посему продвинули в искусстве
картины с массами народа рисовать.
Художники тогда лишь рисовали
картины революции штыков,
и в массах гордо те ругали
идеологию рабов.
В картинах было насажденье
коллективизма всех умов,
где пролетариат – то главное движенье
и революции остов.
И постепенно утвердилось
в искусстве этих всех умов
особый жанр монументальный,
который собирал улов
на улицах, где жил народ.
То главный был в искусстве поворот –
плакатный жанр заполонил все массы,
он стал в эстетике, как мыслей наворот,
формировал сознанье, а народ
всё впитывал то новое искусство,
что увеличивалось лишь из года в год.
Пластичный тот язык плаката
был для народа очень прост,
понятен, и народ был горд,
что видит он революционный взлёт
на всех заборах, где живёт.
Плакатов рисовали много,
печатали огромным тиражом,
распространяли повсеместно,
и очень преуспели в том.
Наглядно-агитационное искусство
стало излюбленным «коньком»
той новой пролетарской власти,
что новый строй несла в тот общий дом.
Художественное оформленье празднеств –
то проявление всего
плакатно-агитационного искусства,
что стало достоянием его.
Страна установила праздники,
к которым все готовились давно,
где создавались монументальные панно,
которым жить на улицах было дано.
Все улицы и площади алели
полотнищами красных всех цветов,
и девушки советские зарделись,
отрезав косы и надев
ту красную косынку-треугольник,
теперь за революцию радея,
как будто праздничная красная аллея,
шли демонстрации трудящихся, крича
всё новые партийные слова.
Страна советская бурлила,
коллективизмом лишь дыша,
и новое всё созидала
теперь под красным флагом, и неся
плакаты – красочные транспаранты,
идеологией звеня.
В скульптурной сфере – тоже поворот
свершился в сторону вождя,
где воспевали скульпторы, лепя
лишь только Ленина глаза.
Все площади и города
были заставлены тогда
большими памятниками из гранита
единственного красного вождя.
И утвердилось это на года,
ведь даже и сейчас она –
скульптурная традиция жива,
ведь памятники Ленину везде
стоят на площадях, упрямо
ведя всех тёмных к их звезде.
Но, как бы ни был тот народ в узде,
он шёл своим путём везде,
он шёл упрямо, непреложно,
понять советских было очень сложно.
На Западе хотели осторожно,
но поняли, что это – невозможно,
что Русь с пути уж не свернуть,
и новый вновь забрезжил путь.
К Испании нам нужно завернуть,
чтобы понять каков дальнейший путь,
здесь мы рассмотрим революцию страны,
с которой были мы тогда дружны.
(продолжение следует)