История СССР. Том 1. 1917-1941 гг.
ГЛАВА 26. ТРЕТЬЯ ПЯТИЛЕТКА СССР 1938 – 1942 ГГ.
Здесь от репрессий мы немного отойдём,
от Тьмы немного дух переведём,
рассказывать всё время невозможно
лишь только чёрное, иль то, что сложно.
Здесь о хорошем мы поговорим,
o том, как строили мы дом един.
Здесь мы увидим те стремления и дым
заводов, фабрик, что построим,
и все мечтания удвоим,
увидим труд людей, где покорим
машины мощные и в них внедрим
механизацию и автоматизацию,
и показатели труда все обновим.
Здесь мы о третьей пятилетке говорим,
которая в тридцать восьмом году столь страшном,
всё ж начиналась громогласно,
и выдвинула лозунг сим –
догнать все западные страны
в промышленных продуктах производства
на душу населения, един
чтоб показатель был непобедим,
и чтобы качеством товар непогрешим.
Упор решили делать в плавке стали
легких металлов и цветных, везде
чтоб оборудование точное взыграло
решающую роль в этой борьбе.
За эти годы в той стране
строительство то было «на коне» –
3 тысячи новейших спецобъектов
построили на дальней стороне –
заводы, фабрики, что на Урале,
в Сибири, Средней Азии, Баку,
они нигде не оплошали,
те производства, что легли в строку –
Макеевский завод имени Кирова
и Мончегорский никелевый комбинат,
заводов сотни устремляет
лишь в будущее новый взгляд.
Энергетическая база развивалась,
где строили «второй Баку»
в районе между Волгой и Уралом,
чтобы всегда была в соку
промышленность Сибири и Урала,
и чтоб энергетического потенциала
уж никогда в стране той не было бы мало.
Я расскажу, как закричали враз
все западные СМИ о нас.
«Файнэншл Таймс» писал тогда:
«Успехи СССР не подлежат сомненью,
отнюдь, не просто восхваленью,
Россия движется вперёд,
никто сейчас не разберёт
порыв, что охватил народ,
в то время как, на Западе устало
мы еле-еле движемся вперёд,
и безработица достала,
трём миллионам наших граждан не пристало
бездействовать, ведь наш народ
работу ищет целый год.
А в той «поверженной» России –
город за городом цветёт.
Вы не пытайтесь недооценить тех русских,
страна объёмами берёт,
не ждите, что правительство оставит
весь тот убийственный переворот.
В России изумительна активность,
там молодёжь активностью берёт,
а мы же – лишь итог консерватизма,
а на ошибках – всё произойдёт».
И понимал всё то народ,
и он упрямо шёл вперёд,
он чувствовал то напряженье,
что ему готовят новый поворот.
Народ трудился до изнеможенья,
ведь чувствовалось близкое вторженье,
новой войной запахло у ворот,
и потому-то оборот
теперь усилен был военный,
заводов оборонных дот
был перестроен не мгновенно,
и всё же очень постепенно
всё перестраивал народ.
Любой гражданский тот завод
мог перестроиться, отменно
военную продукцию добавив в оборот.
Темп годового производства
продукции военной за весь год
был увеличен под 40%,
и это был начальный разворот.
В два раза увеличен выпуск танков,
в семь с половиной раз – бронемашин,
теперь гражданский новый трактор
продукт военный лишь перевозил.
Их производство сокращалось,
и трактор был уже не мил,
к продукции военной возвращалось
в России производство. Другой мир
теперь все строили, когда в Европе
начало Мировой войны в окопе
встречал советский командир.
Все понимали, что сейчас здесь тыл,
что может измениться этот мир,
а посему – работали до дыр,
до самоистязания и пота,
ведь только общая работа
поможет удержать прорыв.
И перекосов здесь почти отрыв
свершился в этой пятилетке,
экономический прорыв
сказался даже в малолетке.
Система подготовки кадров
была изменена тогда,
вышел Указ о трудовых резервах –
и детство кончилось тогда.
7 классов, а потом – туда,
в училища ремесленные, железнодорожные,
чтобы, окончив их, сполна
трудиться сызмальства, построже,
чтоб молодёжь узнала всё же
рабочего тяжёлого труда.
В стране, конечно, были институты,
но всё ж уклон военных сервитутов
свой отпечаток наложил сполна –
к сороковому году только миллиона два
диплом о высшем или спецобразованьи
имели в той стране, когда
нехватка кадров стала столь видна.
И расширяли сеть учебных заведений,
библиотек и клубов, чтоб ученики
стремились к полученью знаний
на благо строящейся страны.
Успехи в индустриализации
были настолько велики,
что фонды производства выросли
в 7 раз к объёмам той страны,
что выпускали в прошлой пятилетке.
И, как историки сказали метко,
что именно к началу той зимы
прорыв индустриальный всей страны
сыграл решающую роль в сраженьях
Великой той Отечественной войны,
ведь именно её тылы
были прикрыты миллионами рабочих,
что так трудились к тем годам войны,
и жили в экстремальной обстановке
наперекор сложившейся судьбы.
Об этом скажем дальше мы.
Вернёмся к третьей пятилетке,
в тридцать восьмом году, где метко
правительство советское решило,
что трудовые книжки нужно всем ввести,
чтобы, как на ладони, были все видны,
ведь без отметки о причине увольненья,
не мог работать вновь работник и, увы,
в году всё в том же были введены
карательные меры той страны –
опаздывать не смеешь ты.
В тридцать девятом там прогулом стало
двадцатиминутное любое опозданье,
а далее – лишь осознанье,
что уголовником ведь станешь ты
за это опозданье без вины.
В сороковом году вблизи войны
то стало уголовным преступленьем,
вот так вот жили люди той страны.
Любой проступок мог стать преступленьем.
А далее повсюду введены
режимы новые, чтобы трудились мы
восемь часов работая в день, дальше
один день выходной в неделю всей страны.
Итоги индустриализации видны
в урбанизации страны,
где городского населения численность
в два раза выросла до той войны.
Доступны стали школы всей страны,
и медицина, где больниц вместимость
в 3 раза стала больше, и врачей
в 5 раз количество, что устремилось ввысь
в сравнении с тем периодом, где было
до революции движенье сих.
И всё ж условие людских
жилищных прав не обновилось,
жилищное строительство стремилось,
но всё же не хватало их –
квартир и коммуналок заводских,
и население считалось очень бедным,
но лишь бы быть стране полезным,
не сетовали люди на тот быт,
ведь главное – хоть был бы сыт.
Страна как будто постепенно оживала,
и, тем не менее, она страдала,
тот пыл людей её не охладил,
страна боялась, что сойдёт на нет тот пыл.
И, тем не менее, народ тот жил
надеждою на крепкий мир,
страну советскую любил,
и о любви той говорил…
(продолжение следует)