Да, вот такие мы с тобою разные:
тебе густым, непроходимо грустным
сквер показался, точно пышно празднует
печаль свою возвышенное чувство.
И пухлый Пушкин, солнышком обласканный,
пресыщенный радушием окрестным,
как будто не в себе, на розы красные
взирает с удивлением прелестным.
А мне уютно на скамейке. Кажется,
ложится позолотой зной на веки,
кусты кипят воздушной белой кашицей,
открыта за углом библиотека,
как книга с пожелтевшими страницами.
Чужую жизнь прочтя до половины,
и я ловить готова вместе с птицами
здесь крошки счастья с прытью воробьиной.