Помню, двадцать второго июня
Во дворе мы играли в футбол,
Наш голкипер – разиня и чуня*,
Проворонил решающий гол.
Первый тайм завершился досрочно,
Звон стекла, но окно – не мишень,
Значит мяч не вернут, это точно,
А по форварду плачет ремень!
Так бывало не раз с пацанами,
Брань из окон жильцов, крепкость слов…
Стёкла снова вставлялись отцами,
Не надолго –
судьба всех дворов!
Но в тот день из окна управдома,
Из разбитого нами окна,
Хриплым радио с речью наркома
В нашу жизнь постучалась война
И вошла!
Артобстрелы, бомбёжки,
Вой сирены и шлейфы дымов,
Кто разбитые вспомнит окошки,
Когда рушатся стены домов,
Когда взрыв в уцелевших квартирах
Рамы окон волной оголил,
И не счесть битых стёкол в их дырах –
Форвард столько «голов» не забил!..
Память словно страницы альбома:
Двор на Лиговке, мяч, пацаны,
Репродуктор в окне управдома –
Этот день был началом войны…
Примечание:
* Чуня – (финно-угорский язык) лапоть.