А он был светло- голубой,
Точней, небесно.
Своей изогнутой трубой
"Симфонил" песню.
Свистком он не был наделен.
Да что за дело!
Как был красив, как был силен,
А как пыхтел он!
Шестилировый великан
Кровей немецких
Смотрел немного свысока
На тех, кто местный.
А впрочем, были земляки -
Кастрюлек пара,
Но тем общаться не с руки
Средь пыла-жара.
Еще была сковорода
И нож консервный.
Они встречались иногда,
Но тот был нервный.
Ну а по праздникам сервиз
Стоял парадный.
Смотрел на прочих сверху вниз
Пижон нарядный.
Но никогда не унывал
Герой заглавный:
Уж он-то знал, уж он-то знал,
Кто здесь был главный.
Его хозяин уважал
И не напрасно:
Ведь безотказно закипал
Он ежечасно.
И так старательно пыхтел,
Сиял боками,
Воображая, что летел
Меж облаками.
И много зим, и много лет
Герой трудился.
И вдруг померкнул белый свет:
Он прохудился.
Весь век без отдыха пахал.
Как безрасудно!
И горя большего не знал
Весь мир посудный...
Его хозяин был мастак
И славный малый
И запаял его да так,
Что продолжал он
И кипятиться, и пыхтеть,
Но, между нами,
Его сменили все же те,
Что со свистками.
Он жил на даче, а потом
Исчез куда-то.
Его судьба- забытый том
Средь книг, ребята.
Вопрос открыт,
Что хочешь, то и выбирай.
Но вдруг попал он все же в чайниковый Рай?