В треугольник вписан круг,
как символ священного,
и вот словно стрела и лук
месяц на Венеру нацелился.
Арлекин танцует на нитках,
венецианский враг шевелится,
и такая картинка:
гармония и вежливость.
Шостакович не ищет выгод,
под музыку шелестят листочки,
гниет под окном жига,
а тебя не отпускает море.
В век самолетов и оружия,
на наших руках грязь,
какая же ты умница,
что любишь читать.
Забота о том, что ценно,
щека еще помнит поцелуй,
и цепляется, как репейник,
издаваемый мной звук.
Шерстью обрастает тело,
как весь палеозой,
выгони из меня беса
или хотя бы займи игрой.
И можно теперь поверить,
что испытана наша судьба,
по звездам считаем время,
мы вообще любим считать.