Россия. Питер. Двадцать первый век.
А здесь, наверно, в девятнадцатом столетье
Старинный парк… Воскресный выход в свет…
Льёт небо свет… И я один на свете…
Деревьев гибкие нависшие тела,
Изящных лавочек швартованные бриги,
Волнами разноцветными листва,
А под ногами солнечные лики
Перемежаются загадками теней
Деревьев, обезмолвленных любовью.
Парео шёлковым скользит неспешно день
От ног забот в мечтаний изголовье.
Сомнений нет, конечно, это Бог
За ручку вёл тебя по солнечной аллее.
И океан листвы мгновенно пересох,
Став ручейком всего, безликой тенью,
Скользящей вдоль бордюров. Но куда?
Зачем? К чему? Нужны ли эти краски,
Когда я вижу синие глаза,
Что могут быть, наверное, только в сказке.
Она прошла… А вместе с нею свет
Ушел. Погас, лишь вспыхнув на мгновенье,
Сразив, как молния, как выстрел в тишине.
Она прошла, как дух стихотворенья.
О Боже, я, конечно, обернусь…
Как горько мне увидеть будет спину
Мечты, что утонула в слове «грусть»,
Едва твой взгляд глаза мои покинул.
Я обернулся в мир, где жизнь, назад…
И, вдруг, увидел синие глаза…