Этот рассказ я написала почти 18 лет назад и посвятила его людям, которые в трудный период моей жизни поддержали меня и приняли самое искреннее участие в моей судьбе.
Я никогда этого не забуду.
Мне было 32 года, когда я приехала в Грецию из Украины, как и многие из постсоветских республик, из-за экономических затруднений в семье, стране. Не зная языка, устроилась с платной помощью на работу в семью с двумя мальчиками, с одним выходным в неделю. Мама семью бросила, отец работал допоздна, а я помогала бабушке этих деток по дому.
Продлилась моя работа всего полтора месяца - вернулась нагулявшаяся мамашка, супруг её простил, и я там оказалась ненужной. Бабуля дала мне рекомендацию, и вот я опять припёрлась в офис по трудоустройству.
Был ноябрь месяц, с островов, где в основном работа сезонная, вернулись горничные, официантки, посудомойки, все офисы по трудоустройству были переполнены людьми, ищущими хоть какую-нибудь работу. Каждый день в течение полутора месяцев я ездила по этим офисам, но всё было безрезультатно.
Виза просрочена, я находилась в стране нелегально, и поэтому поездки мои были рискованны. И вот однажды один знакомый предложил мне сделать легальный документ с печатями и фотографией - справку из мэрии о том, что мои документы приняты на рассмотрение. Как он утверждал, все мои данные будут введены в компьютер, так что всё законно.
- Делай документы, будешь ходить свободно и плевать в лицо этой полиции - уговаривал он меня.
И уговорил ...... за 600 евро.
Вы видели где-нибудь ещё таких наивных дур? Ведь повсюду только и твердили, что если нет закона - все справки липовые.А закон ещё не приняли... Но этому человеку я очень доверяла, потому и поверила. Он взял деньги, а через месяц я получила справку.
Ну вот, теперь ты полноценный человек, - поздравил меня этот знакомый.
И вот я, "полноценный человек", с документом в кармане в один из мрачных дождливых декабрьских дней - зимой погода мокрая в Греции - вышла на площадь недалеко от дома, где жила, чтобы позвонить из телефон-автомата на Украину, семье. С мобильного звонить - дорого выходило, а по телефонной карточке - очень экономно... Когда закончила разговор и положила трубку, меня кто-то окликнул. Обернулась, и в груди похолодело - неподалеку стояли двое полицейских.
- Та хартья су? (Твои документы?).
Мой паспорт был с просроченной визой. Надежда оставалась только на переводы с печатями МИДа, подтверждающие мою греческую национальность, и на ту справку, что сделал знакомый. Но ни одна из надежд не оправдалась. Повертев в руках бумаги, полицейские заявили, что для них это - не документы и что меня ждут большие неприятности.
В этот момент мне очень захотелось увидеть моего знакомого и плюнуть ему в лицо.
Через 15 минут подъехала полицейская машина и меня повезли в участок. Спасибо, хоть наручники не надели.
Паспорт свой я так больше и не увидела, "мобилку" отобрали, потом повели в какую-то комнату, где меня заставили расписаться в каком то документе и сняли отпечатки пальцев. Что я пережила в этот момент?! В общем отпечатки с трудом откатали, пообещав за это разрешить позвонить адвокату ( не секрет, что такие методы очень популярны у греческой полиции: сначала ты подписываешь какие-то бумаги, не понимая даже, что именно в них написано, а потом и только потом тебе разрешают позвонить). Я позвонила своему знакомому. Он выслушал меня и сказал, что это какое-то недоразумение.
-Ничего не бойся, у меня есть адвокат, очень знающий, завтра он будет у тебя и максимум послезавтра выйдешь. Да, понадобятся деньги, где-то около 400 евро. Ну давай, не переживай, все будет о'кей.
Я опять поверила. А тут один полицейский стал проявлять большое "участие" в моей судьбе. Видя моё, и без того обречённое состояние, он раскинул руки:
-Аэроплано... Украниа.... Депорт....
-Он что, совсем дурак? - подумала я.
За что меня депортировать? Я никого не убила, ничего не украла, проституцией не занимаюсь. А то что нет документов... так я и сама могу купить билет и под их надзором улететь.
Это, конечно, не входило в мои планы - покидать страну, ведь на мне "висел" долг - тысяча долларов (за визу, легализацию документов и билет сюда) и домой мне было ну никак нельзя. Но, уж раз так получилось, лучше я уеду сама, чем меня депортируют.
А грек развеселился не на шутку - "по секрету" нашептал, что, прежде, чем меня депортируют,, я ещё посижу в греческой тюрьме. Совсем недолго, дней так 30 - 60 ...
- Точно, дурак. - поставила я диагноз.
Для меня всё происходило, как во сне, страшном сне. Казалось, ещё немного - и я проснусь, и весь этот ужас закончится. К сожалению, это был не сон...
Спустя полтора часа подъехала другая полицейская машина и в сопровождении двух стражей правопорядка меня повезли в греческую КПЗ.
Когда прибыли, меня "обшмонала" полицейская, отобрала все личные вещи, показавшиеся ей опасными, и "любезно" проводила в камеру.
КПЗ представляла собой шесть комнат - клетушек с выходами в один общий коридор. Окно, одно на всё помещение, маленькое и грязное, находилось под самым потолком.
Пока я топталась возле входной двери, успела заметить в одном из углов коридора телефон - автомат. Уже легче, подумалось в этот момент. Из одной "клетки" вышла девица в спортивном костюме:- Откуда ты? - спросила по-гречески.
- С Украины.
- Туда, - девица кивнула в сторону дальней клетки и я побрела в указанном направлении. В комнатушке было четверо нар. На одних две девушки лет двадцати играли в карты, на двух других спали, четвёртые были свободны. Я поздоровалась и присела.
- Тебя как зовут, ты откуда? - не отрываясь от игры спросила светленькая.
- Лариса, с Украины. - ответила я.
- Откуда с Украины? - последовало уточнение.
- С Мариуполя.
- Ой, и я тоже с Мариуполя, - повернулась ко мне, продрав глаза, одна из спящих, - а тебя за что задержали, в баре без документов работала?
- В баре не работала, виза закончилась четыре месяца назад, других документов нету.
- Я тоже без документов, работала в баре, там и взяли. Уже полтора месяца здесь.
- Адвокат сказал, что я выйду завтра или послезавтра, - прошептала я, холодея.
- Всем так говорят, а сидим по полтора - два месяца ....
Я была на грани истерики. Господи, ну за что мне это? Я же ничего плохого не сделала, все едут на заработки, а я что заработала? Слезы лились ручьем. Подруги по несчастью меня не утешали, дав выплакаться вволю. Принесли обед - фасолевый суп с сыром "фета" и хлеб. Я есть не стала, лишь наблюдала, как сокамерницы, словно стая птиц, налетели на коробки с едой. Через минуту стол опустел.
- Да не расстраивайся ты так, - уминала свою порцию светленькая Оля, при этом косясь на мою "пайку", - что поделаешь? Мы тоже с Аней уже 40 дней сидим. Адвокат работает, скоро выйдем.Аня и Оля приехали из России, из Магаданской области. Какая именно их ждёт работа, девушки знали - до этого они два года отработали в Корее. Работа была "не пыльная" - в баре на "пота", то есть раскручивать клиентов на выпивку. Чем больше спиртного закажет клиент, тем выше заработок девушек + чаевые. А ещё они пританцовывали в стриптизе - тоже хорошие,деньги, сказали. Визы у них были в порядке, но не было разрешения на работу. На этом и попались.
Моя землячка Лена в Мариуполе работала на машиностроительном заводе. Заработки никакие, потом случилось горе - умер муж, и осталась она с двумя детьми на руках и совсем без денег. По совету подруги поехала в Грецию. У нее, как и у меня, были долги, которые она не успела отдать. Да ещё тысячу евро запросил адвокат, причём - вперёд.
Лена с трудом наскребла эту сумму по знакомым и передала адвокату через подругу. Но за всё время так его и не увидела, переговоры велись через ту же подругу. Так и жила Лена в ожидании суда, который должен был состояться в один из послепраздничных январских дней.
Забегая наперёд, скажу: в конце - концов её подруга поменяла номер мобильного телефона и Лена не смогла больше ей дозвониться. Её украинский паспорт и вещи находились на хранении у этой же "подруги", о суде ничего не было слышно, адвокат не приходил. Так прошёл месяц, и в одно февральское утро зашли полицейские, вызвали Лену и больше мы её не видели. Говорили, что её депортировали по справке вместо документов, без денег и вещей на Украину, в Киев.
Прошла неделя, а я всё ещё находилась на своем вынужденном "курорте". Наконец появилась моя адвокатша - маленькая черноволосая гречанка. Побегала - похлопотала и через решётку в двери сказала мне одно: "Лариса, "ипомони", терпение".
Терпеть пришлось месяц. И снова - слёзы в подушку, бессонные ночи, бесконечные разговоры по телефону с друзьями о моем будущем. Они меня здорово поддержали. Ни дня я не оставалась без их помощи. А потом состоялся суд. В надежде, что мои страдания скоро закончатся, звоню знакомому и, о чудо! Он мне говорит: -Поздравляю, завтра выходишь. Сегодня решение суда передадут в департамент, но уже поздно, а завтра с утра можешь собирать вещи.
На языке вертелся вопрос: "А почему меня задержали с "законным" документом (тем, за 600 евро)?", и я, не выдержав, спросила.
- Ну ты же знаешь этих греков - они-то и друг другу не верят, не то, чтоб иностранцам. Сами издают законы, сами их же и не выполняют. И вообще, бюрократы ещё те, всё через лупу рассматривают, а ксенофобы какие!... Ладно, пока. Завтра увидимся….
Но на следующий день я не вышла. Прождав безрезультатно до самого вечера, набрала номер знакомого.
- Ну ты же знаешь этих греков, - завёл тот свою песню, - у них всё "сига-сига” - тише едешь, дальше будешь. Наверное, не получили ещё решение суда. Не переживай, сиди, отдыхай, выйдешь после выходных.
Спасибо, утешил. И опять потянулись тяжелые, бесконечные дни ожидания. Чтобы хоть как-то скоротать время, мы с девчонками играли в карты, пели русские песни, занимались физ.упражнениями, даже танцевали под греческое радио. Для охраны это был настоящий бесплатный цирк, они от души забавлялись, глядя на нас. С представительницами других национальностей отношения были дружные. Мы всегда делились между собой и телефонными карточками, и передачами, которые получали с воли. Здесь находились и русские, и албанки, и румынки, и африканки, и польки, и иранки....
Албанка Флора отсидела в тюрьме Коридалло четыре года за хранение наркотиков, а теперь ждала решение суда. Две молоденькие румынки работали в барах без документов, иранки попались с просроченными видами на жительство. Полька Анэта возвращалась домой с работы, когда на одной из остановок в автобус с проверкой документов зашли полицейские. Документов у Анэты не было. Никакие уговоры и просьбы, попытки объяснить, что дома остался ребёнок, что муж уехал в Польшу и вернётся через день, не помогли. Она умоляла их поехать и забрать девочку, но полиция была непреклонна. Уже в КПЗ ей удалось дозвониться до своей подруги и она немного успокоилась.
- У мужа есть документы, а я всё на авось надеялась, - рассказывала Анэта.
Её муж нашёл хорошего адвоката и через две недели она нас покинула.....
Негритянки, обе из Руанды, сидели за то, что одна без разрешения танцевала в стрипбаре, а другая задолжала энную сумму какому-то банку и перестала платить. Позже к ним присоединилась и третья, после пятилетней отсидки в тюрьме Коридалло за хранение и сбыт наркотиков. Она была очень взрывоопасная особа, и с её появлением наша спокойная жизнь закончилась. Со своей "мастью" Моника (так её звали) не ужилась с первого дня, обозвала их неряхами и демонстративно перешла на новое место жительства - к румынкам. К вечеру следующего дня из их "клетки" послышалось:
-Име пара поли неврики, пенде хронья филаки! Ми ме пиразете! (Не нервируйте меня и не злите меня, я пять лет в тюрьме!)
Чуть позже она со своим "скарбом" появилась в дверях албанской "резиденции". Албанки Монику не впустили, так же, как не впустили её к себе русские и полячки. Иранка осталась в своей комнатушке одна и справиться с огромной Моникой не смогла. Потом, правда, они даже подружились и Моника опекала иранку, пока ту не депортировали.
По утрам Моника, как правоверная мусульманка, усердно молилась, покрывшись шалью, зато потом так же усердно устраивала междусобойчики...
Как-то к нам подселили целый табор - пять цыганок с детьми. Табор расположился прямо в коридоре на матрасах. Дети забегали в наши клетки и клянчили всякую мелочь - жвачки, карты, конфеты, сигареты. Одна из цыганок разложила гадальные карты и предложила желающим погадать. Девчонки подходили, цыганка гадала, и по их повеселевшим или поникшим лицам было понятно, что она им напредсказывала. Моя землячка Лена тоже присела возле цыганки и та зашелестела картами. Минут через пять Лена вернулась грустная и притихшая.
- Ты в порядке? - спросила я.
- Цыганка нагадала мне дальнюю дорогу, очень скоро. Неужели депортируют? - в глазах Лены было такое отчаяние, что больно было смотреть.
- Да не верь ты этим картам. Я, например, никогда не гадаю - так спокойней, - попыталась я её утешить.
Монике результаты гадания тоже не понравились. Она собрала карты, засунула их в карман джинсов и сказала цыганке: "Отдам, когда будешь выходить". Цыганка начала ругаться по-гречески и по-цыгански вперемешку, но Моника была непреклонна и лишь пригрозила напоследок: “- Ми ме пиразис, экана пенде хронья филаки!" (Не беспокой меня, я в тюрьме пять лет отсидела).
Утром табор увели на суд. А на следующий день депортировали Лену. Ещё через несколько дней освободились и Оля с Аней. Их "вытащил" адвокат, которого нанял хозяин этих девочек. Из старожилов в нашей "коммуналке" остались я и албанка Флора. Адвокатша моя ещё два раза подавала на пересмотр и оба раза выносилось решение: на депортацию. Я была в отчаянии и не могла понять одного: как так могло получиться, что первый суд принял решение меня освободить, а я до сих пор здесь, и для чего нужны были повторные суды? Что-то тут не так.
На все мои просьбы дать телефонный номер адвоката, ведь я - её клиент, мой знакомый отвечал:
- Какой ты к черту клиент? Ты - заключенная, твоё дело сидеть. так что сиди, жди и не надоедай. Люди работают....
По всему было видно, что я ему порядком надоела, и он не знает, как от меня избавиться. Зато деньги ему брать нравилось.
День за днём прошёл ещё один месяц..... Человек, который там не побывал, не в состоянии понять весь этот ужас, что мы переживали.
За всё время моего пребывания в этом "санатории" нас ни разу не вывели на прогулку - не положено, помещение никогда не проветривалось. Один раз охрана попыталась открыть окно, находящееся под самым потолком. Приставили лестницу, один залез наверх, но открыть не смог, оказалось, что окно забито снаружи. . Вышли на улицу, снова приставили к стене лестницу. Снова охранник полез наверх. То ли стоящие рядом плохо поддерживали лестницу, то ли внезапно налетел ураган - не могу сказать, но охранник так и не добравшись до окна, приземлился вниз. Благополучно, слава Богу. Вернулся, почухивая свой зад. Больше открыть окно никто не пытался. Включали, правда, кондиционер, но он только гонял туда - сюда тяжелый прокуренный воздух (из двадцати одной обитательницы КПЗ не курили только я и негритянки). Своё белье и постельное мы стирали, но матрасы и подушки, похоже, не дезинфицировались с самого момента открытия этого "заведения". У многих из-за здешней пищи разболелись желудки, одни похудели, другие поправились. Я набрала 14 кг. Чтобы как-то держать себя в форме, я каждый день часа по три - четыре "нарезала круги" по коридору - ходьба или бег. Позже ко мне присоединилась молодая женщина из Литвы по имени Раиса. С ней мы сблизились - у обеих были дети, оставшиеся на попечении бабушек, у обеих были материальные трудности, загнавшие нас на чужбину, да и возраста мы были одного.
Раису и её мужа в Грецию пригласил приятель. Приехали в Салоники, дали им фургон (муж - водитель), и начали они заниматься ... незаконными перевозками беженцев из Пакистана, Ирана, Афганистана. За все отвечал "хозяин". Но, когда во время первого же рейса их остановила полиция, хозяин как в воду канул, не отвечал ни один телефон - ни хозяина, ни приятеля. Раисиного мужа суд приговорил к десяти годам лишения свободы, её - к пяти. Адвокат подал на пересмотр дела и следующий суд вынес решение её освободить, мужу оставили приговор без изменения. Адвокат сказал, что её все-равно вышлют из страны, но он постарается сделать всё возможное, чтобы обошлось без депортации.
- Тем более, - делилась со мной Раиса, - скоро Литва вступит в Евросоюз и тогда я смогу вернуться сюда на законных основаниях - заработать деньги и помочь мужу.
Раиса болела сахарным диабетом и два раза в день ей необходимо было делать уколы, причём в строго определённые часы. Если по каким-то причинам она запаздывала с инъекцией, состояние её ухудшалось. Ампулы с лекарством находились на хранении в кабинете охранников и когда дежурила хорошая смена, проблем не было, но вот когда плохая - сами понимаете. Мы подходили к дверному окошку и начинали стучать. Полицейский, сидевший в кабинете за стеклянной дверью, поднимал голову:
- Перименете, эхо дулья. (Подождите, у меня работа).
Его "дулья" быстро не заканчивалась, потому что ему просто-напросто было лень оторвать свою жирную задницу от стула.
Однажды румынки решили его проучить. Каждое утро, в обед и вечером охрана нас пересчитывала, сдавая следующей смене. Зашел нас пересчитать и этот толстый боров. Переходя из одной клетки в другую, он не заметил, как из "непересчитанной" румынской комнатушки одна девочка перебежала в "пересчитанную" албанскую. Закончив проверку, он сверился с документом и, обнаружив недостачу, заметался. Ох, как он заметался! Вторая его попытка тоже закончилась неудачей. Мы еле сдерживали смех: "Не знаем ничего, никто никуда не выходил, никого не забирали, не выпускали, все здесь".
- Да как же все? Вот, по документам - 21, а в наличии 20.
Это, конечно, было большое ЧП. А когда боров вернулся с подмогой, нас оказалось как раз нужное количество - 21 человек. Поняв, что над ним посмеялись, он решил нас наказать. Начиная с этого дня его смена перестала брать у нас "парангелию" - заказы на сигареты, воду, жвачки, телекарты, шоколадки (в ближайшем киоске), на что мы имели право. Ну и ладно. Зато как он побегал! За всю свою жизнь, наверное, так не вспотел.
Среди полицейских был один охранник, который запал на Раису. Между ними, конечно, ничего не было, просто она ему понравилась и он ей помогал. Так как приходить - навещать её было некому, заботился о ней он: приносил ей телефонные карточки, сигареты, еду. Однажды, уходя со смены, он сказал:
-Адвокат ничего не смог сделать, сегодня ночью Раису отправят домой.
В два часа ночи за ней пришли.
А через день вышла из КПЗ албанка Флора. Флору оставили в стране. Уходя, она протянула мне листок бумаги:
- Здесь номер телефона моего адвоката. Позвони, если хочешь, может он и тебе поможет.
В тот же день я связалась с новым адвокатом. Выслушав мою историю, он ответил:
- Хорошо, я возьмусь за твое дело. Завтра утром заеду к тебе, кое-что подпишешь.
Потом я позвонила знакомому:
- Всё, хватит. Терпение мое кончилось, я беру другого адвоката.
Тот рассмеялся:
- Если наш ничего не добился, новый тебе тоже не поможет. Всё равно депортируют.
- Посмотрим, - сказала я, - А деньги верни, а то проблем не оберёшься.
Он вернул половину. Остальные оставил себе - "за услуги". Как выяснилось позже, деньги адвокатше он и вовсе не отдавал, а держал у себя "на хранении".
Новый адвокат был со мной прямолинеен:
- У тебя три суда с решениями на депортацию...
- Как три? - мои подозрения начали подтверждаться, - Первый суд. как мне сказали, не был на депортацию, просто какая-то "шишка" в департаменте не захотела подписывать разрешение на освобождение и моя адвокатша опять подала на пересмотр. Вот следующие, те да, уже были на депортацию. "Ну, ты знаешь этих греков", - вспомнилось мне ....
- Тебя обманули. И первый суд решил тебя депортировать, и второй, и третий. Если мы опять подадим на пересмотр - ничего не изменится. Это заранее проигрышный вариант. Выход один - подадим прошение на политическое убежище.
Увидев мои округлившиеся от страха глаза, он объяснил:
- Послушай, ты хочешь выйти, так? Так. Когда мы подадим это прошение, его зарегистрируют, но рассматриваться оно сразу не будет. Только через полгода или даже год тебя вызовут, а до этого времени ты будешь ходить отмечаться в департамент, тебе дадут документ, по которому ты до суда будешь законно находиться в Греции. Это в случае, если ты хочешь получить политическое убежище, если же тебя пугают осложнения с Родиной, сделаем так: истекает твой трехмесячный срок нахождения в КПЗ - тебя автоматически освобождают (больше здесь никого не держат). Ты выходишь и - счастливого пути. Но не попадайся больше на глаза полиции. С возвращением домой тоже проблем не будет, не переживай.
На том и порешили, я подписала бумаги, которые принёс адвокат, надеясь, что теперь уже точно выйду на свободу. До окончания срока оставалось ровно три недели. Если бы мне кто-то сказал с самого начала, что я "задержусь" здесь на три месяца - я бы сошла с ума. А так "сига-сига", завтра - послезавтра, больше двух месяцев пролетело...
И только одна я знаю, чего мне это стоило...
Приближался праздник - 8 марта. В этот день мои друзья испекли торт, купили цветы, кока-колу, фрукты и приехали меня навестить. Дежурил "Раисин" полицейский, который разрешил нам немного пообщаться в комнате свиданий (По правилам запрещено посещать заключенных без соответствующего разрешения, которого мои друзья не имели). 15 минут промчались как мгновение. С цветами, тортом, кока-колой возвращаюсь в камеру. Режу торт, разливаю по стаканам Кока-Колу и угощаю соседок...
Кока-кола оказалась наполовину разбавленной виски... Вот это да! Молодцы ребята, настоящий праздник устроили! Рисковали, конечно, чего уж там говорить.
Прошла неделя. Когда до моего освобождения оставалось всего ничего, вдруг начались всякие непонятности. Спасибо адвокату, который предупредил, чтобы я без его присутствия не подписывала никаких бумаг и ни с кем никуда не уходила.
В тот день с самого утра перестал работать телефон. Очередь, собравшаяся у аппарата, пошумев, разошлась. Нам пообещали вызвать телефониста для ремонта. А через час зарешеченное дверное окошко открылось и в него прокричали:
- Лариса .... апо тин Украниа, парэ та прагмата су, фэвгис! (Бери свои вещи и выходи!).
Меня заколотило мелкой дрожью - до конца срока ещё две недели, что им надо?
Открылась дверь, зашел рослый симпатичный парень из департамента ("Красавчик" - так прозвали мы его между собой) и уставился на толпу, мгновенно окружившую его со всех сторон.
- А когда я выйду? А я? А когда я? - кричали наперебой девчонки.
-Каждая в своё время. Лариса, собралась? Пошли.
- А меня депортируют или оставят в Греции? - спрашиваю Красавчика, трясясь от страха.
- Не знаю. Поедешь со мной, подпишешь документы, потом узнаешь всё остальное.
Меня затрясло ещё больше:
- Я без адвоката никуда не поеду. Дайте телефон, я с ним переговорю.
- Да твой адвокат у нас сидит, тебя дожидается, там и поговорите, поехали.
- Сначала я хочу позвонить, - уперлась я, понимая, что телефон вовсе не сломался, его просто - напросто отключили.
- Звони, - нервно дернулся "Красавчик".
- Вы же телефон отключили, как я позвоню? Дайте мне мою мобилку или разрешите позвонить из кабинета.
- Не положено.
- Тогда я никуда не поеду.
Желваки заиграли у него на скулах:
- Слушай меня, - процедил он сквозь зубы, - я тебе по-хорошему говорю, добра желая - поехали. Или хочешь по-плохому? Чтобы на тебя надели наручники и вывели, как преступницу? ты этого хочешь?
- Без адвоката я не поеду!!! - закричала я в истерике, ухватившись обеими руками за железные прутья ближайшей клетки (если бы меня оторвали оттуда, то только вместе с решеткой), - не поеду!!! Никуда!!!
Ругаясь, Красавчик вышел. Зашла полицейская:
- Что за шум? ну-ка, прекрати своё представление! Хочешь, не хочешь, а распишешься, где надо и уедешь! Ты, вообще, соображаешь, что делаешь? Понаехали тут и права свои качают.
Нас стала обступать толпа, девчонки галдели, как галки, пытаясь за меня заступиться. Полицейская шикнула:
- Если не прекратите, всех закрою на замок по "клеткам", адвокаты нашлись!
- Не поеду, - повторила я сквозь слезы, - что хотите делайте ....
Полицейская, пробурчав, что такое у них первый раз случается, тоже ушла.
До конца дня я так и не смогла успокоиться, всё ждала, что откроется дверь и войдут полицейские с наручниками. Вечером включили телефон, я позвонила адвокату и рассказала про случившееся.
- Будь начеку, это может повториться, - "утешил" он меня. И оказался прав. Через день приехал другой представитель из департамента. Его мы прозвали "Буратино" за тощую стать и длинный нос, да и был он весь какой-то "деревянный". Меня вызвали в кабинет, где он подсунул мне какие-то документы.
- Вот здесь подпиши.
- Что это?
- Ты просила "политико асило"? (Политическое убежище). Так вот, был суд - тебе отказали. Распишись - он ткнул пальцем в то место, где я должна была поставить свой автограф.
Читать по-гречески я не умела, понять, что там написано, не могла, но, пробежав глазами сверху вниз, я вдруг увидела дату этого документа - 27 января. Это была дата моего первого суда, а не последнего, как утверждал этот "умник".От такой наглой лжи я стала "закипать":
- Я может и не умею читать и не знаю, что здесь написано, но в цифрах разобраться могу,- сказала я, указав на дату.
Этот спорить не стал. Не прошёл номер, ну и ладно. Поднявшись со стула, он повторил слова полицейской: "Такого у нас ни разу не было.
А я опять "проколотилась" до следующего утра. Остальные дни прошли без приключений. И вот, наконец, наступил день моего освобождения. С утра я приняла душ, переоделась, собрала вещи, навела красоту и уселась ждать. Но, видимо, меня запомнили хорошо и решили проучить напоследок. До обеда за мной так и не пришли. Промучившись в ожидании, я уснула на своих нарах....
Меня разбудили через два часа:
- Лариса, проснись, тебя позвали.
"Неужели? Боже мой, я не могу поверить!!! А вдруг опять какой-то подвох?" - закралась беспокойная мысль.
- Да давай же, вставай. Уже дверь открывают, - торопили меня подруги.
Я пошла к выходу, на ходу прощаясь со всеми, обнимая и целуя их, щипая каждую за нос (есть такая традиция в тюрьме, когда выходишь на волю), чтобы и они скорее освободились. Толстуха Моника даже слезу пустила, ей оставалось сидеть ещё две недели, и она знала, что её депортируют.
- Прощайте, всем желаю удачи....
"Не верю", - шептала я, выходя из камеры.
"Не верю", - шептала я, подписывая бумаги о своем освобождении.
"Не верю", - шептала я, получая из рук полицейского свой загранпаспорт и личные вещи.
"Не верю, потому что, меня так долго и так часто обманывали".
"Не верю", потому что это слишком счастливый конец для моей "сказки"...
- А теперь веришь? - спросили друзья, встречавшие меня возле ворот КПЗ…
и меня отпустило…
Я смеялась и плакала одновременно…
- Верю! Теперь верю! Поехали отсюда поскорее, я и так тут порядком задержалась…
P.S. В департамент я, естественно, не пошла, опять на свой страх и риск находясь в стране нелегально. Работу нашла через две недели. Хорошая семья, двое детей, достойная зарплата и два выходных в неделю…. Поработала около года и вернулась домой, в свой Мариуполь...
А через 5 лет наша семья получила греческие документы и мы уехали в Грецию...