Все, что любила здесь,
я оставляю в раме
за треснувшим стеклом
высокого окна.
Наверно где-то есть
за тем закатным краем
и кровное тепло,
и терема стена,
в котором не бывать,
не петь и не томиться
счастливейшей тоской
о сказочном конце.
Больничная кровать
и загнанные лица
в приемный непокой
у Бога на крыльце.
Не время, не судьба...
В затылок дышит немощь
и холодно клюкой
проводит по ребру.
Бездомный вой собак
переполняет небо.
А чья душа легко
снимает кожуру?
Все, что пока болит
и рвется по живому,
все, что не раз еще
воскреснет и умрет,
там теплится вдали,
я здесь уже не дома,
и небо горячо
переполняет рот.
Переживу свой век,
пережую и сплюну
последние слова.
Зачем и для кого?
Мой дом – мой оберег
от слабости прилюдной.
Кукушкины права -
слеза на договор.