Три тонны сожалений на несколько ветвлений бульваров, безъязыких переулков
Прогулки в молчании, каждый несёт свою ношу вины перетапливая персональные айсберги, и кто знает, что станет последний каплей
Мы с тобой явно забыли как так бывает — дышать до постыдной боли в лёгких
На грани восторга и крика
Новоявленные недорожденные, несвободные, переминаемся с ноги на ногу
И даже как-то неловко встречаться взглядами
Сколько сгибов по вертикали, параллельных сложений к центру нервно дрожащего мира
Чтобы сложилась структура не из книги с популярными оригами, конечно, но вполне себе схожая
По внешнему виду с вялотекущей массой вечерних пробок
Изгибали себя насильно придавая нужную форму, человеческие бонсаи
Вместо красивых горшочков квартиры
Я оказываюсь у тебя в кармане, между ключами и билетом на поезд
Какой-то вымученной безделушкой, вроде брелка от сглаза или коробком спичек
Беззащитный и маленький
Ты у меня в между сжатых пальцев, побелевших костяшек
Мраморная пластика Микеланджело обрастает плотью, сомнением и послевкусием горечи
Вспоминаются книжки про леса Шварцвальда, про волшебные сделки с его обитателями
Нечто в сердце завязывается узелками, но защитные нити не помогают если не веришь
Теневая паучья сеть, извиваясь в фонарном свете, станет моим покровом
И нет никаких посланий, осталось только спиртное и горе
Что мне тебе ответить?
Если слова это просто блики на полотне расставания