Самыми светлыми воспоминаниями, своей ещё не такой уж большой жизни, для Вовки были воспоминания о пребывании в институте. И хоть тогда Вовка был младше, чем теперь, но навсегда запомнил то счастливое время.
Вовка оказался в палате с такими же ребятами как он сам - с врождённой деформацией лица. Все они, одетые в больничные пижаму и штаны, отличающиеся лишь расцветкой, казались похожими друг на друга и жили одинаковой жизнью - жизнью их отделения.
Каждый раз, когда кого-то из детей уводили в операционную, а потом привозили уже на каталке, остальные ребята, как и сам Вовка, завидовали товарищу и заглядывали ему в лицо, ещё не очнувшемуся от наркоза. А медсестра или нянечка, кто сидел у кровати оперированного, делали им замечания.
Ещё с вечера, тот кому предстояла операция, становился объектом всеобщего внимания. Каждый знал какая ему предстоит подготовка к завтрашнему дню, сколько забот ложится на медсестру.
Особенно они радовались, когда на дежурстве была медсестра Клава, которую они между собой так и звали...
Ребята окружали её и каждому хотелось, чтобы именно ему Клава уделила внимание.
Вовка помнит, как Клава давала им вечерние витаминки: маленькие пакетики с жёлтым порошком. Они с удовольствием высыпали его содержимое себе в рот, иногда морщась от кислинки. А тому, кто не хотел порошка, Клава давала обычные - горошинами. Когда на смене была Клава все чувствовали себя как дома.
Вовка быстро привыкал к распорядку жизни в институте. Любил когда его водили в ординаторскую, где Вовкин лечащий врач, что-то снова писала в его историю болезни и ласково обращалась к нему. Мать с Вовкой никогда так не говорила.
Ещё Вовка помнит, как на второй день пребывания в институте его сфотографировали и для этого водили в ожоговое отделение, название он прочитал перед входом над дверьми.
Его поразило что вместе с ним фотографировали мальчика, совсем раздетого с рубцами на теле. Это на Вовку произвело ужасное впечатление, хоть мальчик был не из их отделения.
Вовка уже видел девочку в их отделении, у которой были такие же рубцы только на лице. Вскоре он даже подружился с этой девочкой и с её мамой. Ему очень нравилось как мама девочки обращалась не только к ней, но и к Вовке. И он порой не мог понять к кому его больше тянет, к девочке или к его маме.