Над головой загорелось табло «пристегните ремни», самолет начал снижение, чтобы совершить посадку в аэропорту Женевы…
Они очень любили летать. Возможно потому, что полет всегда был связан с предвкушением отпуска, новых впечатлений, уходом, пусть и временным, от оставшихся где-то там дома проблем и повседневных забот. Каждый раз перед самым отъездом возникали и наваливались на обоих, какие-нибудь, кажущиеся совершенно неразрешимыми, дурацкие мелкие и не очень проблемы, и домашние, и рабочие, отчего предстоящее путешествие начинало казаться неуместным и уже не таким желанным. Но в тот момент, когда очутившись в аэропорту, они пересекали эту волшебную черту, называемую паспортным контролем, возникало невероятно приятное ощущение свободы и полной отрешенности от всего того, что еще минуту назад тяготило, заставляло сомневаться в допустимости отъезда в сложившихся обстоятельствах.
И вот он кайф! Вещи уже сданы в багаж и можно налегке, получив заветный штампик в паспорте, погрузиться в атмосферу расслабленности и покоя, ходить, рассматривая товары, по duty free, выпить кофе в одном из многочисленных кафе аэропорта и затем не спеша отправиться к своему выходу на посадку. А это непередаваемое чувство, когда пилот, притушив внутреннее освещение самолета, направляет всю заложенную в механизмы мощь, чтобы наполнить ею эту огромную металлическую птицу и она, совершенно не по птичьи утробно рыча своими разгоряченными двигателями, резво стартует от обозначенной на взлетной полосе черты и берет такой разбег, что пассажиров слегка вжимает в кресла…а потом...этот момент отрыва от земли... и... несколько часов полета под мерное гудение и, приглушенные этим гудением монотонные, доносящиеся как будто издалека, голоса пассажиров. За бортом яркое солнце, голубое небо, а внизу под крылом, на сколько хватает взора, полями белой пушистой ваты лежат неподвижные облака…
На этот раз они летели в Швейцарские Альпы, кататься на лыжах.
От Женевы предстояло еще ехать поездом до Сиона, довольно большого, по швейцарским меркам городка, столице франкоговорящего кантона Вале, а затем добираться автобусом до маленькой горной деревушки Вейзона.
Пройдя витиеватыми переходами аэропорта, они оказались на платформе и в очередной раз убедились насколько хорошо развита европейская транспортная инфраструктура, все до мелочей продумано, с самолета сразу легко попасть на поезд и дальше в любой уголок страны. Билеты пришлось покупать прямо в вагоне, на их покупку просто не осталось времени, поезд уже стоял на платформе и должен был с минуты на минуту отойти.
Какие же приятные эти швейцарские поезда с их беззвучно раздвигающимися дверями, мягким светом, огромными, практически панорамными окнами, чистотой и чуть холодновато предупредительными пассажирами, с продуманными до мелочей, удобными местами для крупногабаритного багажа, расположенными в начале и конце вагона, куда они и пристроили свой увесистый чехол с лыжами и чемоданы. И вот этот чудесный, комфортабельный состав очень плавно, практически незаметно, начал движение. Через некоторое время за окном показалась невероятно голубая, переливающаяся в солнечных лучах гладь Женевского озера в обрамлении гор, снежные вершины которых подсвечивались ярким февральским солнцем и были ослепительно хороши. Разве могли они когда-нибудь, в далеком советском прошлом, представить, что смогут своими глазами увидеть эту респектабельную красоту, приехать в такую, казавшуюся недостижимой, благополучную страну, с детских лет ассоциировавшуюся с большими деньгами, лучшими часами, сыром и шоколадом, а еще с любимым Ростиславом Пляттом в роли пастора Шлака...
Дорога до Сиона заняла около двух часов и когда они вышли из поезда начинало смеркаться. Как же быстро темнеет в горах! За считанные минуты на город сползла сочная, синяя темнота, сразу заметно похолодало и воздух наполнился прозрачной, звонкой свежестью. На автобусном вокзале оказалось безлюдно, по расписанию ближайший автобус был не скоро и они, уже несколько утомленные дорогой и изрядно проголодавшиеся, присели на холодную пластиковую скамейку рядом с кассой. Она вспомнила, про купленную в duty free шоколадку- хоть что-то, чтобы заморить червячка. Рядом стоял кофейный аппарат, оказавшийся совершенно бесполезным, ведь для него были нужны наличные швейцарские франки, которых не было, в желании попасть на более ранний поезд они проскочили мимо обменника в аэропорту.
Автобус подошел по-швейцарски точно и, забрав немногочисленных пассажиров, не торопясь, по узкой извилистой дороге начал подниматься в подсвеченную множеством огоньков гору, которая выглядела в темноте очень уютно и празднично. Почти сразу по сторонам появился снег, сначала только по расщелинам, но по мере подъема его количество увеличивалось, увеличивалось и постепенно пейзаж стал по-настоящему зимним. Примерно через полчаса прокрутив по Вейзоне несколько зигзагов серпантина автобус забрался на нужную высоту и остановился у отеля Chalet Royal, где был забронирован их номер.
Выйдя на безлюдную улицу, они не сговариваясь остановились, пораженные необыкновенной красотой. Время было позднее, деревушка казалась вымершей и в этом пронзительном безмолвии на фоне темной, звездной синевы ярко выделялась , подсвеченная огромной луной, снежная полоска горного хребта, своими острыми пиками царапающая бархат небосвода.
Далеко внизу, в долине весело рассыпались желтые огни поселений, а чуть ниже на предыдущей петле серпантина, как узкий остроконечный колпак торчал освещенный луной шпиль местной, деревенской кирхи.
Отель со всех сторон обрамленный деревянными, резными перилами балконов выглядел обычным альпийским шале.
Его внутреннее убранство, с вестибюлем, стилизованным под королевский охотничий домик, полностью соответствовало названию. Им достался просторный, уютный, очень милый номер с видом на долину и далекую горную гряду, где находился известный курорт Санкт Мориц. Первое, что они увидели в окно были огоньки, ползающих по далеким склонам, ратраков, которые выглядели с такого расстояния, как медлительные, взбирающиеся в гору светлячки.
Они проснулись затемно, сказывалась разница во времени, но зато смогли увидеть сквозь панорамное окно ресторана, куда спустились на завтрак, как встает солнце. Рассвет в горах в ясную погоду особенно хорош. Сначала на фоне узкой полоски светлеющего неба начинают розоветь заснеженные вершины , постепенно свет разливается все больше, и солнечные лучи вырываются из-за гор слепящим глаза потоком, отчего небо из сочно голубого превращается в прозрачно голубое и как будто поднимается выше, а розовый цвет вершин сменяется на золотистый. Тени, которыми застелены на ночь горы, сползают и словно опрокидываются вниз, к подножью, подставляя склоны яркому отражающемуся от искристого снега свету. Это превращение ночи в утро происходит очень быстро, светает, как и темнеет, в горах стремительно.
Завтрак занял довольно много времени.
Шведский стол оказался щедрым на всяческие вкусности. Было совершенно невозможно удержаться, чтобы не отведать разнообразных твердых и мягких швейцарских сыров, колбас и потрясающе вкусных булок, о которых нужно сказать отдельно. Теплые, ароматные, мягчайшие, с хрустящей корочкой, обсыпанные всевозможными семенами и приправами разных сортов, они так и просились на тарелку. Очень аппетитно выглядели и совсем крошечные, румяные пампушки, и огромные с ноздрястыми срезами батоны.
Первый день катания в горах всегда был для них как испытание, казалось, что все навыки за год утрачены и надо постараться заставить тело вновь вспомнить все, что оно умело прежде. Некоторой сложности добавляло то, что день был воскресный и к тому же погожий, солнечный, отчего лыжников на склонах прибавлялось с каждым часом в геометрической прогрессии. Учитывая такую многолюдность и отсутствие нужной физической формы, к обеду они закончили кататься, обследовав лишь ближайшие склоны. Уютно устроившись на солнечной террасе небольшого кафе, в тихом, живописном месте, чуть в стороне от подъемников, они принялись изучать карту трасс и строить маршрут на завтрашний день. К слову сказать, это занятие было достаточно увлекательным. Зона катания, называемая «Четыре долины» была огромна, она включала в себя более четырехсот километров трасс, связанных настоящей страной подъемников, начиная, от плывущих в небе и соединяющих между собой довольно далекие вершины, пузатых, большущих кабин и кончая совсем коротенькими бугелями.
Съев на обед свой любимый суп-гуляш, выпив по кружке глинтвейна и разработав завтрашний маршрут они довольные собой вернулись в отель.
Теперь можно было чуть отдохнуть и отправиться осматривать Вейзону. На ближайшей улице, ведущей от отеля вниз,
они нашли крошечную семейную булочную, с очень милой мадам за прилавком, такую же бакалейную лавку и небольшой винный магазинчик. Вопрос ужина был решён, бутылка местного домашнего вина, сыр, нарезанный тончайшими ломтиками балык, ароматный хрустящий батон и пара свежайших круасанов с шоколадной начинкой должны были завершить этот день.
В этих местах оказалось очень много чудесных прогулочных дорожек, одна из которых начиналась практически от их отеля. Это была довольно широкая, тенистая тропа, постепенно уходящая вверх сквозь еловый лес. Они шли по ней взявшись за руки и обменивались впечатлениями о таком чудесном начале отдыха. Все складывалось замечательно, доставшийся им номер был именно таким, как хотелось, с прекрасным видом из окна, отель в пятидесяти метрах от подъемника, погода превосходила все ожидания, деревушка оказалась очень милой, уютной и немноголюдной. К этому времени заметно потеплело, воздух был наполнен запахом смолистых елей, как шальные, удивляя радостным многоголосием, щебетали невидимые птицы, во всем читалось приближение весны. От этого на душе становилось особенно хорошо, и возникало сладкое ощущение предвкушения счастья, переполняющее обоих. Редкие прохожие, которые попадались им в этом довольно уединенном месте, при встрече приветливо улыбаясь произносили свое так мило журчащее «бонжур», вызывая этим ответное теплое чувство и было особенно приятно поприветствовать их так же. В этом чувствовалось что-то уютно домашнее, видимо характерное для этих мест и так редко встречающееся им на родне.
Катались они средне, горные лыжи начали осваивать в уже совсем взрослом возрасте и практически были самоучками, так, пару раз брали инструктора, да еще прислушивались к советам бывалых. Но это не мешало им получать удовольствие от катания, от адреналина, которым сопровождался любой более менее серьезный спуск, от эйфории охватывавшей их в Альпах, когда с вершины открывается головокружительный вид на белоснежную, искрящуюся на солнце, величественную горную гряду, врезающуюся в высокое пронзительно голубое небо, на лежащую далеко внизу белую долину, где словно игрушечные скользят зигзагами разноцветные точки-человечки...А как прекрасны были трассы проходящие через лес! Особенностью этих мест было то, что помимо разлапистых, вековых елей здесь росли огромные лиственницы, ветви которых затейливо переплетаясь выглядели как тонкое, прозрачное кружево, добавляя невероятный шарм видам, открывавшимся сквозь него... А горный воздух! Это отдельная тема! Впервые в жизни, там в Альпах, стоя на узкой, идущей вдоль отвесной скалы, освещенной горячим солнцем, лесной трассе, со вкусом вдыхая полной грудью этот пьянящий, свежий аромат, они поняли, что значит выражение «воздух можно пить»...
Они жили счастливо в браке уже больше двадцати лет, но сейчас их отношения, можно сказать, перешли на новый уровень и вдруг стали особенно теплыми и нежными. Полное взаимопонимание, отсутствие серьезных разногласий и пришедшее с годами умение уступать друг другу сделали свое дело и в их семье наступила приятная, спокойная гармония. А здесь в этом по-настоящему райском уголке, среди зимних, горных пейзажей, под влиянием созданного природой умиротворяющего покоя и атмосферы праздника, который всегда царит на горнолыжных курортах, эти чувства неожиданно обострились и просто рвались наружу. Им давно не было так хорошо вдвоем...
Дни потекли один за другим. Они вставали рано, стараясь начать свой день спусками по свеже отратраченным трассам, чтобы успеть
«снять сливки», пока в горах немноголюдно и еще не высыпала основная масса лыжников. Как выяснилось, им очень повезло, перед самым их приездом был сильнейший снегопад и трассы были великолепны, даже на южных склонах практически не было льда. Таких широких, протяженных и идеально подготовленных трасс им не встречалось до этого нигде, вся зона катания была доступна даже для таких неопытных лыжников, какими были они, всегда можно было найти обход сложных, черных участков. Благодаря этому маршрут удалось проложить через все четыре долины и длина его составляла чуть более ста километров. Через пару дней, когда стало понятно , что тело начинает слушаться и движения становятся все более уверенными у них появилось несколько особенно любимых спусков. Какое же это было удовольствие пронестись с ветерком вниз, лихо миновать более крутые участки, замедлиться на лесном промежутке, слушая звонкое птичье щебетание и любуясь горным пейзажем. А затем, ожидая друг друга внизу у подъемника, смотреть, как невероятно технично спускаются с горы местные ассы, легко скользя на огромной скорости, рисуя на снегу плавную, красивую синусоиду и оставляя за собой снежные буранчики.
Маршрут занимал целый день и надо было точно рассчитывать время, чтоб успеть вернуться обратно, пока не закроются подъемники.
Погода стояла ясная, по утрам было морозно, температура доходила до минус девяти, зато днем, к обеду разогревалось до плюсовых температур и можно было устроившись в каком-нибудь уютном, солнечном кафе на обед, задержаться и почувствовав себя горнопляжниками, полчасика полежать в шезлонгах под горячим, горным солнцем. Через несколько дней их бледные лица заметно посвежели и покрылись красивым загаром.
Неделя пролетела быстро, а в субботу поднялся ветер, резко потеплело и повалил снег. Горы заволокло густым туманом, который спускался словно молочный кисель до самой долины. Ближайший подъемник не работал и они предприняли попытку подняться в горы на другом, до которого пришлось ехать на автобусе. Но наверху оказалось промозгло, ветрено, снег залеплял очки, трассы оставляли желать лучшего, да плюс еще и немалое количество местных лыжников, которых плохая погода не остановила в их желании провести в горах выходной день....в общем никакого удовольствия...
Спустившись с гор изрядно промокшие и замерзшие они решили воспользоваться этим неожиданно образовавшимся свободным временем, чтобы съездить в Сион. По очереди приняли душ,чтобы согреться. Она первая, а он следом - женщине всегда надо больше времени на сборы. Когда он вышел из ванной она досушивала голову перед зеркалом. Он невольно залюбовался женой. На ней были джинсы и кружевной лифчик, эта поза с поднятыми вверх руками с расческой и феном, подчеркивала стройность ее почти не изменившейся с возрастом фигуры. Она поймала в зеркале его восторженный взгляд и улыбнулась. Дальше все было как в ускоренном кино, пара взмахов кисточкой по ресницам, мгновенно натянутая водолазка и вот они уже бегут вниз по лестнице к остановке.
Минут за тридцать, пропетляв по мокрой дороге, убегавший вниз от снегопада, автобус доставил их в долину, где раскинувшийся вдоль берегов Роны, их ждал один из самых старинных городов Швейцарии. Если в горах в это время валил мокрый снег, то внизу в долине все было окутано туманом, в который они тотчас окунулись выйдя из автобуса.
Основное внимание привлекали два старинных замка, возвышающихся неподалеку, напротив друг друга на вершинах скалистых гор, хорошо видные из любой точки. Один из них и был выбран конечной целью прогулки и они не торопясь двинулись по булыжной мостовой старого города по направлению к замку, который смотрелся загадочно в укрывавшем его тумане. По пути им попались кафедральный собор и Башня Ведьм, как оказалось, единственная сохранившаяся от разрушенных крепостных стен, обычная сторожевая, круглая , с крышей в виде идеального конуса -колпака, какие встречаются во многих подобных сооружениях. Интересно, почему она носит такое название?
Город, не смотря на выходной день, был совсем немноголюден, видимо погода, не располагающая к прогулкам, заставляла жителей сидеть по домам или укрываться от этой промозглости в уютных маленьких ресторанчиках, встречающихся на каждом шагу. Старинные, довольно узкие улицы выглядели очень мило и миновав крошечный скверик, где им попалась пара прохожих, выгуливающих собак, они вышли к небольшой площади, вероятно, служащей в другое время года рыночной, откуда начинался подъем .
Восхождение, хоть и не было легким, не заняло много времени, сначала путь шел по широкой мощеной дороге, которая при этой погоде была довольно скользкой, а затем под ногами появились вытесанные в камнях длинные ступени, вторую часть пути, до самого верха пришлось идти по ним. Поддерживая друг друга шутками они бодро шли к цели. По мере подъема туман усиливался- верхнюю часть скалы неожиданно накрыло небольшое облако и в какой- то момент они оказались в густой, молочной пелене.
Если издалека, снизу, замок выглядел как довольно компактное сооружение, то поднявшись, они увидели, что постройки,а это были остатки крепостных стен, ворот, домов и мостов, хаотично разбросаны по верхней части скалы, видимо так, как позволял ее хитрый рельеф. На самом верху, взору открылось величественное сооружение- базилика Валер. Заплатив по шесть франков, чтобы можно было осмотреть алтарную часть храма они вошли внутрь.
Несмотря на пасмурную погоду в базилике, с ее белыми стенами, было достаточно светло, хотя освещения хотелось бы больше, чтобы можно было лучше рассмотреть старинные фрески, украшающие алтарную часть храма, в которой находилась статуя Богоматери.
И вдруг, как будто специально для них ( в храме в этот час не было ни души), заиграл орган. Его звуки раскатились под сводами средневековой базилики, и отражаясь от стен и высокого потолка заполнили все пространство. Так совершенно неожиданно зазвучал один из самых старых в мире действующих органов...
Насколько все-таки божественные звуки этого музыкального инструмента органично вписываются в атмосферу храмов, создавая особое ощущение торжественности и величия.
Очень хотелось слушать и слушать эту музыку и они, завороженные звучанием, присели на скамью. Обоих охватило не поддающееся описанию, удивительное, трепетное чувство ... Органист, видимо, репетировал, отрабатывая отдельные части известных произведений, повторяя одни и те же пассажи по несколько раз... Какое же это было невероятное везение, услышать такой знаменитый орган...
Когда они вышли, чтоб подняться на смотровую площадку, туман рассеялся. Он приобнял ее за плечи и они с восхищением смотрели на эту необыкновенной красоты картину: внизу, как на ладони лежал Сион, взору открывались прекрасные виды на соседний замок Турбийон, на долину извивающейся голубой лентой Роны, обрамлённую заснеженными вершинами гор, частично скрытыми низкими облаками. Словно серое лоскутное одеяло, состоящее из обрывков туч разного размера и причудливых форм, над долиной простиралось тяжелое, многослойное небо. Сверху было видно низко висящее, прозрачное облачко, как будто зацепившееся за шпиль кафедрального собора.
Пора было возвращаться, чтоб спуститься вниз пока не наступили сумерки. Уже в темноте, из окна автобуса они смогли увидеть оба замка во всем великолепии, ярко подсвеченные желтоватыми огнями, они смотрелись по-настоящему сказочными на фоне темного неба.
Как быстро меняется в горах погода! Когда они вышли из автобуса у отеля, снег уже прекратился, небо практически очистилось от туч и чувствовалось, что к ночи начинает холодать, воздух посвежел и становился звеняще морозным. Все говорило за то, что завтра их ждет новый солнечный день.
Покатилась еще одна неделя их чудесного, романтического отдыха в этом милом, уютном и счастливом для них месте. Такого единения с природой они не ощущали уже давно. И как же им было хорошо вместе в этом снежном, солнечном рае... Упиваясь временной безмятежностью отпускного существования, забыв обо всех проблемах, они смотрели друг на друга влюбленными глазами, а в отношениях было столько неподдельной нежности и тепла. Они наслаждались обществом друг друга.
Есть такие супружеские пары, в которых с течением времени чувства не угасают... изменяются - да, но не угасают, становятся глубже и, что ли, осознаннее. Возможно, это и отличает настоящую любовь...
******
Она сидела в самолете, такая элегантная, подтянутая, со стильной короткой стрижкой, все еще в хорошей спортивной форме и смотрела в иллюминатор на те же лежащие под крылом бескрайние просторы ватных облаков...
И в момент, когда как когда-то на подлете к Женеве, загорелось табло «пристегните ремни», вдруг не смогла справиться с нахлынувшими на нее воспоминаниями о том счастливом, далеком времени, которое не вернется никогда...Она все еще не могла представить, что его, такого любимого, родного, самого близкого для нее человека больше нет... и не понятно, что делать с этой невыносимой, рвущей сердце болью, когда остаешься один на один со своей никуда не исчезающей любовью, не находящей ответа, когда невозможно никакими силами разорвать эту, превращенную за годы любовью в канат, связавшую их навсегда нить...
Фото из личного архива. Вид на Вейзону