Разлюбить или возненавидеть,
растоптать — и все было б не тем,
чем я смог исчерпать и насытить
правду чувства, когда я взлетел
над Землей и, поднявшись на Млечный,
лишь взглянул на планету и век.
Я не думал, что можно отречься
от всего, с чем был связан навек.
Я молил, чтоб мы хоть перед гробом
да признались в сожравшей нас лжи.
Может, род человекоподобных
на иные свернет рубежи.
Я кричал, докричась до потери
дара речи. Выл, как под плетьми.
Неужели вот эти вот звери
были, правда, когда-то детьми?!
80-е годы ХХ-го века