Стих оплетён паутиною капилляров.
Он на поверхностном слое вхожденья в сумрак,
в красное небо пурпурной пустыни Хмиро,
в злые кочевья манящей тебя Черхавлы.
Он приспособит себя к амплитуде пульсов
сонной лощины, дремучего глухоманья,
к ритму прибоя, к синтагмам его речений,
к гибким протяжным хордам его легато.
К долгим тягучим анабиозным зимам,
к их эластичным обморочным подвздошьям,
гулким вселенным, ёмким как подворотни,
где зависает путник на зов Сирены
и холодеет тёмной венозной кровью,
космос сминая в ком сигаретной пачки.
Стих приспособится к ритмам венозной дрожи,
к снам, эластичным, словно дельфиньи спины.
Красный туман, где рифма дрожит и дышит.
Пульсы вселенной, алкавшей тебя, манящей.
Мёртвый зрачок, глядящий в тебя как в омут.
Дуло ствола как чёрная пасть колодца.
Логос томится, логос растёт и (с)тонет,
рвёт из себя турбулентные пубертаты,
рвёт пуповины связей своих со слухом,
ёмкости слов заполняет горючей смесью.
Стих подкатил крылышкующим сюрикеном
к самой твоей аорте на гребне вздоха.
Катится шар недотыкомкой-недотрогой
в бездне космической, в пустоши мирозданий.
15 — 16 июля 2020