Из цикла "Стихи мои одинокие"
Борису Эйфману
Чтоб Овидию пелось,
бог у моря на корм
бросил женскую спелость
бронзой амфорных форм.
И в разгуле свободы
положил, как плоды,
вечно полные меда
жен чужих животы.
Эта плавь и лебяжесть -
все дугой, все дугой !
И — упавшая тяжесть
в губы груди тугой.
И прорвавшимся соком
звездных лоз и рябин —
этот стон, этот клекот
из содомских глубин.
И как жизни всей дело
и Всевышнего дар,
я прижал ее к телу
вместо лиры и арф.