В местности нашей есть старый замок,
Жил там когда-то один поэт,
Тот, кто в искусстве не ведал рамок,
Не было равных ему. И нет.
Был он собою хорош и статен,
Только нездешним казался взгляд.
Все говорили о нём: "Мечтатель!
Может и в Рай заглянуть, и в Ад…"
Дьяволом был вдохновлён иль Богом,
Но воспевал он страну из грёз,
Где по лесным проходя дорогам,
Кутая ноги в прохладу рос,
Магией светлой к себе манили
Юные дочери той земли.
Так безграничны их чары были,
Камень и тот бы пленить могли.
Тихо смеялись они под вечер,
Руки желанных держа в своих.
Падала звёздная пыль на плечи,
На одеяньях сверкала их,
И под разутыми их ногами
В странных и призрачных тех краях
Всё расстилались цветы коврами,
Словно не зная, что значит страх.
Эти поэмы успех снискали,
В память врезался волшебный стих.
Многие девушки встреч искали,
Только поэт не смотрел на них.
Был одержим лишь одной улыбкой -
Той, что вела в королевство грёз -
Неуловимой, маняще-зыбкой,
Словно мерцанье далёких звёзд.
По вечерам и в тиши рассветной
Он в близлежащих блуждал лесах,
И отраженье страны заветной
Не исчезало в его глазах.
Местные редко его встречали.
И, наконец, он совсем исчез,
Средств не найдя от своей печали,
Бросив и замок, и старый лес.
Все говорили, что он поклялся
Эту страну на Земле найти.
Долго по свету один скитался,
Может быть, где-то погиб в пути.
Или, быть может, случилось чудо -
Свой Эльдорадо поэт открыл.
Он не вернулся уже оттуда,
Ибо его лишь всегда любил.
С дочерью края навек остался
И называл он ее женой.
Здесь он был мрачен, а там - смеялся
И не желал бы судьбы иной.
Разные слухи о нём ходили.
Правды, конечно, никто не знал,
Только упорство его ценили,
Образ поэта легендой стал.
Вот и художник один, мальчишкой,
Как-то услышав о нём рассказ,
Часто сидел над старинной книжкой
Не поднимая горящих глаз.
А повзрослев, акварелью зыбкой,
Он рисовал как поэт-чудак
Светлых красавиц с такой улыбкой,
Если увидишь - забыть никак.
И под разутыми их ногами
В странных и призрачных тех краях
Всё расстилались цветы коврами,
Словно не зная, что значит страх.
Сам же художник задумчив часто
Был. И хотел разгадать секрет:
"Край отыскал неземного счастья
Или в дороге погиб поэт?"
И укреплялся всё больше в мысли,
Что непременно ответ найдёт.
Был он романтик, и в этом смысле,
Мог за мечтою шагнуть вперёд.
Вскоре на поиски он собрался,
И накрывал с головой азарт!
С близкими он поутру прощался.
Кажется, был на исходе март.
Птицы летели в его селенье,
Пересекая леса, моря.
И на одно… на одно мгновенье,
Вдруг он подумал: "А может зря?!"
"Может быть, зря я так жажду чуда,
Этой лишая себя весны?
Может быть, зря я бегу отсюда
В поисках призрачной той страны?"
Тут же отбросил и тень сомнений.
"Нет, решено, я готов рискнуть!
И не оставлю своих стремлений!" -
Так он сказал. И пустился в путь.
Долго художник бродил по свету,
В северных, в южных широтах был.
Старый же томик стихов поэта
Он за плечом в рюкзаке носил.
Видел он тварей болотных мерзких,
Там, где клубится москитов рой.
Рыжих чертовок он видел дерзких,
Что улыбались ему порой.
Тёмных царевен в парчовых платьях
И златокудрых принцесс встречал,
Но не желал быть у них в объятьях,
Стрелы напрасно Амур ломал.
Без исключенья, все дамы рядом
Скучными были в его глазах.
Музу искал он - с улыбкой, взглядом,
Как рисовал на своих холстах.
Смел был, отчаян, привык к невзгодам,
Холод и голод не раз сносил,
И путешествуя год за годом,
Не потерял ни надежд, ни сил…
Как-то в иссохшей он шёл пустыне,
Там, где лишь скалы и вечный зной,
Там, где земля и зимой не стынет,
Там, где трава не растёт весной.
Долго ступал по пескам зыбучим,
Страстно желая глотка воды,
Невыносимою жаждой мучим,
И на песке различил следы.
Лишь за надежду одну цепляясь,
Чью-то фигуру узрел вдали.
Тут же окликнул её шатаясь,
Ноги едва ли его несли.
Чёрт ли помог или тот, кто Свыше,
Сложно на это узнать ответ.
Голос, однако, его услышал
Путник, который оставил след.
Он, развернувшись, пошёл навстречу,
И на мгновенье художник сник,
Ясно увидев, что сгорбив плечи,
Хмурый подходит к нему старик.
Сед был, и сух, и морщинист сам он,
Сломанный посох держал в руках.
Были одежды его как саван
И суеверный внушали страх.
"Мне старику всё давно постыло,
Только старуху я жду с косой… -
Он произнёс, - А какая сила
Молодость манит сюда, открой?"
"Я очарован одной страною. -
Просто художник сказал в ответ, -
Карты и компаса нет со мною,
К ней и на картах маршрута нет.
Долго, отец, ты живёшь на свете,
Многое видел за все года.
Может, сумеешь ты мне ответить,
Что за дорога ведёт туда?"
И протянул старику он книгу,
Только пустынник её не взял,
Воспоминаний поддавшись мигу,
В прошлое взгляд обратив, стоял.
"Нет и в помине страны чудесной, -
После промолвил старик-аскет, -
Мне это лучше других известно,
Я ведь и есть сумасброд-поэт…
Долго ловил миражи, не скрою,
Серым казалось мне всё вокруг.
Не увлекайся моей игрою,
Ибо однажды замкнётся круг.
Если ты в юности ищешь Рая,
Старость рискуешь встречать в Аду.
Жизнь-то сквозь пальцы уйдёт земная,
Вот я к чему разговор веду.
Может, цветы на Земле скромнее,
Девушки, может, не все стройны.
Только, послушай, они ценнее
Дивных химер из моей страны.
Сколько семян не сади в пустыне,
Всходов такая земля не даст.
Срок же пройдёт, пожалеешь, сыне.
Ashes to Ashes and Dust to Dust.
Сам это поздно я понял ясно,
Прожитых лет не вернуть назад,
Ты же своих не теряй напрасно." -
Так он сказал. И ушёл в закат.
Всё удалялся пустынник старый,
Сломанный посох держа в руках.
И рассыпались видений чары,
И шелестели ветра в песках...
(c) Янина Маркова (Nina Siberian), 2017