Сползает тень по зелени предгорий.
Шумит Лаба, хмельная от дождей.
Там, за хребтом, о камни бьётся море,
а здесь туман всё ниже и седей.
Тропа ведёт наверх по разнотравью.
Обрыв. Орёл кружится подо мной...
Когда бы я была библейский Ной,
я знала бы, куда Ковчег направлю.
Сосна за камни держится корнями
(такую веру, Боже, даждь нам днесь),
и листья разноцветные роняет
на склоне явор в облачную взвесь.
Мои следы недолго помнит глина.
Но память – ложь, беспамятство честней.
Тут по весне в тюльпанах луговины.
Давай сюда вернёмся по весне?
Другая жизнь – спокойная, влитая
в расщелины ручьями и травой.
Луна под вечер – словно запятая
меж суетой и тишью вековой.