в беспощадном случае жара
окликает властно и жеманно,
обморок солёного лимана
в белой пене дальнего «вчера»,
танец чёрных мушек в голове,
кольца фиолетового лука,
в запахе, жужжащем жирной мухой,
сокровенный слышит человек
нечто недоступное уму
взрослых, разжигающих искусно,
зарево чудовищного вкуса,
прячущий вопросы «почему?»
в перекрестья внутренних сетей,
падает, и время замирает,
словно наваждение дарами
не привыкших к нежности детей.