Второго июля я вышел на яростный луг:
с горячего неба названивал птицами юг,
оптический город в уме сотворялся из леса
и в будущем зрела дождя вечевая завеса.
Я вышел, я слышал, я в землю собой прорастал.
На лиственных крышах гремел нетяжелый металл
прекраснее золота, действенней трубчатой меди.
От корня живого мое поднималось бессмертье.
Я так и стою, не обьятый ни сном, ни печалью
и птицу на ветке ладони держу и качаю.