Если б не спиртозавод,
Всенародный отравитель,
Я б не знал тогда забот,
Не попал бы в вытрезвитель.
Ни часов, ни кошелька,
На рубахе след ботинка.
В синяках моя башка,
Пара шишек на затылке.
Я ладонью губы вытер
И покинул вытрезвитель –
Брел по улице домой –
И попал на шумный митинг.
Вот знакомый коммунист
Мне ладошку бойко сунул.
Подмигнул и поманил:
- Хочешь выйти на трибуну?
Мой ответ – «Всегда готов!»
И я слово взял, похмельный,
Смачно выругал ментов,
Вытрезвительских – отдельно.
- Молодец! Загнул экспромтом! –
Говорит мне коммунист.
Вдруг легавый мне: - Пардоньте!
В отделение пройдемте!
Тут такая вышла жуть.
Что теперь? В тюрьме томиться?
Мусора мне дело шьют,
Обзывают «экстремистом».
Следаки под нос суют
Уголовный чертов кодекс:
- Состоится скоро суд,
Могут дать тебе два года.
Но ментяра был не прав:
Присудили только штраф.
Лучше б я те деньги пропил…
Нет, купил диван и шкаф.
- Эй, народ, посторонись! -
В грудь себя я гордо стукнул. -
Я, ребята, экстремист,
Политический преступник!
Постарался глупый мент.
Меня знает заграница.
Я как прежний диссидент,
Как писатель Солженицын.
Прокурор, судья, легавый -
Ох, спасибочко, друзья!
Деньги взяли – дали славу,
Правосудью крикнем «Браво!»