Не знаю, отчего,
Но помню очень точно –
Министр Дурново
Мне снился прошлой ночью.
В английском сюртуке,
В фуражке с красным кантом
И с тросточкой в руке
Он выглядел педантом.
Высокий и прямой,
С раздвоенной бородкой,
Он рядышком со мной
Неспешной шёл походкой.
С терпеньем мне внимал,
Смотрел на мир сурово
И изредка ронял
Пророческое слово.
Во внутренних делах
Проблемы нарастали,
Внушать злодеям страх
Царь Дурново направил.
Железною метлой
Он мёл «Землю и волю»,
И Николай второй
Министром был доволен.
Любые по плечу
Министру были планы,
Но не о том хочу
Спросить я ветерана.
Раз карта так легла
И случай такой выпал,
Узнать бы, как могла
Остаться Русь Великой?
Не растерять друзей,
Пускай, и худосочных,
Не отрезать своей
Землицы хоть кусочек.
Не положить народ
В сраженьях бесконечных,
Когда утрачен счёт
Безумных и увечных.
Чтоб устремляли взгляд
Мы в будущее смело.
На что нам их Царьград,
Босфор и Дарданеллы?
Замедлил Дурново
Летящую походку,
От слова моего
Скривившись, как от водки.
Он тросточку вознёс,
Пугая жестом этим:
«Я на такой вопрос
Давно уже ответил.
Причина есть одна
Несчастья и бессилья:
С Германией война
Смертельна для России!
А с Англией союз –
Для нас опасней яда,
Представить не берусь,
Каким он станет адом!
Владычица морей
Короны не уступит,
С коварностью своей
Всё в мире перекупит.
С Германией дружить
Нам дадено от Бога,
Совместно в мире жить,
Идя своей дорогой.
Тогда на островах
Притихнут англосаксы,
Разбавят сидром страх
И катятся колбаской!
Вот так-то, сударь мой,
Насчёт войны Германской.
Ну, а теперь домой
К чайку и преферансу…»
Учтивый господин
Раскланялся со мною,
Остался я один
Во сне порой ночною.
Слова его, как крик,
Терзали мою душу.
Умнющий был старик,
Но кто его послушал!..
Февраль 1914 г.