Она ворчит. Но больше по привычке,
то громко, то беззвучно, то шепча
молитву или строчки мудрой притчи,
спеша налить себе прогорклый чай.
Трясутся руки, капли проливая,
прихлебывает жадно и несет,
стакан прижав к сорочке, и скупая
слеза ползет в солоноватый рот.
На стол поставив, тихо обернется,
И, вперив взгляд в окно, опять замрёт.
Постылый скрип от старого колодца
На разум давит, словно тяжкий гнёт.
Забегает и вдруг засуетится:
- А ну как гости! Я же в неглиже!
Внук любит эту ... Как ее там? Пиццу!
Испечь бы надо. Нету сил уже.
Приляжет на минуту, забывая
про всех. Вздохнет: - О чем я? Про кого?
Далекая, ненужная, чужая...
И жалобно затянет "Сулико".