Наступив на отчаянный, топкий порог,
я забуду про всё в полумраке бездонном,
про Антверпен и Рим, про Париж с Лиссабоном,
про лазоревый мох сицилийских дорог.
Что узнать я успел, что прочувствовать смог,
всё закрутится в хаосе новорождённом,
всё сотрётся чужим и бессмысленным стоном,
о котором запомнят лишь звёзды и Бог.
Этот призрачный мир, столь ничтожно большой,
провансальские замки, барочные реки,
на готических фризах живая трава,
станут новой, пронзительно чистой душой,
сильной всем, чем я был, но забывшей навеки,
из какого она состоит вещества.