когда туман сплетёт исподтишка
свои невразумительные козни,
когда для жизни станет слишком поздно,
а смерти не захочется искать,
то, опуская голову в траву,
в который раз сравнившись с трубкозубом,
невидимою дланью приголублен,
услышишь, что тебя уже зовут,
и засмеёшься, и пойдёшь на зов,
неведомый, туманный и влекущий
далёким причитанием кликуши —
наследницы архангельских азов.