Моя жизнь - это зрительный зал, где и смерть подустала под занавес.
Там слова прожигали глаза, а сердца раньше срока состарились. Там успех аплодировал вскользь, в полумраке играя скрижалями, у Психеи случался психоз и нутро опрометчиво жалили небеса, нависая, как холст, размалёванный каплями чёрными, где, как ангел без крыльев, я полз, называя все строки - никчёмными.
Там народ приходил для того, чтобы просто погреться.
Неделями я не спал, заливал в одного, вспоминая всё то, что не сделали...
Не успели ли мы, или как, покрываясь хитиновой кожею, вдруг узнали, разжавши кулак, что мы, в общем, бессмысленно прожили?..
Мёртвый зал. Запылённый рояль. И забытая богом гримёрная. Всё, что помню, - тоска да печаль.
Сутки плавились целями спорными.
Я терялся в любви и во лжи, опьянённый надуманным зрителем. Я мечтал о победах всю жизнь, но ни разу не стал победителем.
Это больно теперь понимать...
Память силится вытащить молодость, чтобы та заиграла опять, но она уже вся переполнилась.
Что могу я сказать?.. Ничего. Этим, в общем-то, многое сказано.
Я так часто хотел не того... Я так часто стрелял и промазывал.
Все, кому я писал, не меня полюбили и вряд ли запомнили даже отзвук холодного дня, тёплой рифмой бессонной заполненный.
Я исчезну, под бархатный грунт зарывая бессонное детище...
Светом рампы прожжённую грудь и сердечко хмельного поэтишки укрывая под сценой во тьму, отпущу всё, что скрыл я под рёбрами. Пусть в бескрылом, полночном дыму, пятернёю небесной отобрано, пролетает сквозь выцветший век.
Я сойду на заброшенной станции.
Лягу настом над тайною рек, не услышав скупые овации.
Даже слёз не увидев в глазах, нагоняем смертельною гонщицей, я сожгу свой обугленный зал, говоря, что спектакль закончился.
В ночь с 22 на 23 июня.
2020 год.
Максим Кукоба