Устарели пасторали,
а деревне, как допрежь,
это ведомо едва ли:
что посеешь, то и ешь.
Синеглазая картоха,
огурцы в худом тазу,
да беззубый дед Тимоха
на бугре пасёт козу,
приговаривая: Машка,
растудыт тебя язви!
Скрозь крыльцо растёт ромашка
для гаданья о любви.
И конечно, и конечно,
средь крапивы за углом
на колу торчит скворешня –
всякой твари нужен дом.
В штукатуренном сельмаге
(хоть красуйся без портов)
туалетные бумаги
сразу нескольких сортов.
В поле свёкла, в небе ворон,
а промежду – благодать.
Жизнь – малина у забора:
ни продраться, ни продрать.
Заросла макушка лета.
Всяк бродяга – пилигрим.
Есть ли свет за краем света?
А садись, поговорим.
Скрипнет жаркая ступенька.
На столе стоит пузырь,
и текут по потным стенкам,
как живые, две слезы.