Ты знаешь, что не пишется в раю,
о, я была там… Всё – сплошной изыск,
одни лишь вздохи, поцелуи, страсть.
Теперь не то – наверно, отдаю
долги за счастье и стальной язык
бьёт в колокол – в охотку, рьяно, всласть...
А колокол звучит внутри меня,
а, может, я внутри него качаюсь?
Там сплю и ем, читаю книги, жду
когда смогу хоть как-нибудь понять –
кто в ком… Пока налить и выпить чаю,
а после сесть и разобрать сундук –
скопилось столько, что не разгрести –
забит до края. Это мемуары.
Любовь такой пленительный недуг…
В послелюбовном сне поймает стих –
недуг бесплоден у поэток старых,
не знаю – к счастью или на беду?
Ты знаешь, что не пишется в раю,
ты тоже там забыл свои сонеты –
потом, потом – быть может, никогда…
Теперь в твоих сонетах узнаю
прекрасные, счастливые приметы –
долги за счастье спишет карандаш.
А в безлюбовной жизни тишина,
покой, порядок, холод, дисциплина,
и времени избыток без любви.
Как будто бы, китайская стена
вокруг меня змеёй свернулась длинной…
Из круга выход неосуществим.